В краеведческом материале МОУ «Гыинская средняя общеобразовательная школа» эти событии описываются так:

«За 2-3 месяца до прохождения боев в Гые, сюда приехал чекист Вишнецкий. На территории бывшего гаража (около усадьбы Яговкиной Е.Н., где был колодец) Вишнецкий вечерами собирал мужиков и подолгу разговаривал с ними. Ходил по дворам, знакомился с бытом селян. Уехал на телеге, перед уездом держал речь за деревней, агитировал мужиков вступать в Красную Армию.

В годы гражданской войны в 1919 году белогвардейцы проходили через Гыю, отступая. Летом в июле были сильные бои на территории деревень Гыи и Изошур. Белогвардейцам были представлены списки коммунистов. К счастью, расстрелов и издевательств не было. Но семьи были разорены и разграблены, а мужчин дома не было, все они были в рядах Красной Армии.

После 2-3 дней кровопролитных боев Белослудцев Павел Селифанович

(Сели Павол) вывел отряд красногвардейцев через гыинскую делянку по армейской дороге в апачевский волок наперерез отступающим белогвардейцам. В волоке был жаркий бой. Белогвардейцам уйти не удалось».

А вот мама, а она по воспоминаниям моей прабабушки, рассказывает о боях между Гыей и Изошуром следующее: «Пулемет у красных был на чердаке у моего прадедушки в деревне Изошур, и днем с этого чердака велась сильная стрельба против белогвардейцев. А вечером прадедушка из Изошура шел в деревню Старая Гыя в гости к матери жены (вармай), где квартировались белогвардейцы, и были жаркие совместные пьянки».

В нашем огороде на сегодняшний день мы уже нашли около двенадцати стреляных гильз со времен гражданской войны, нашли так же и ржавый курок от винтовки. А в сентябре 2006 года нашли патрон нестреляный с порохом внутри. Когда порох рассыпали и подожгли, он вспыхнул, как новый.

Красные заняли Гыю, в двух школах поместили смертельно раненых. Остальных раненных увозили в госпиталь в село Люк. В селе Люк в те времена была больница. Раненные в Гые вскоре умирали, их хоронили тут же, в братской могиле. Яму копали Рудин Игнатий, Белослудцев Ефим Сергеевич, Белослудцев Павел Семенович, Белослудцев Иван Егорович и еще несколько новогыинских жителей. После захоронения красногвардейцев за могилами ухаживала русская политическая ссыльная Татаурова Августа Алексеевна, родом из Сарапула. Похоронена она на медьминском кладбище. Она выстраивала детей перед братской могилой, повязывала ленты на липы и вместе с детьми пела революционные песни: «Вы жертвою пали», «Интернационал». Школьный краеведческий материал МОУ «Гыинская СОШ» Кезского района УР

Через Изошур прошла гражданская война

В трёх километрах от деревни Старая Гыя была деревня Изошур. Именно отсюда берёт начало мой род по маминой линии.

Несколько раз Изошур был то в руках у белых, то в руках у красных. Много гильз и по сей день можно найти на месте огородов Изошура.

Однажды в Изошуре засели красные, а Гыю заняли белые. Они перестреливались между собой. Пулемет у красных был на сеновале у Максимова Григория Ипполитовича (моего прадедушки). Дверь открывали и стреляли в Изошур. У красных стояли на берегу Гэйерки пушки.

Население не обижали ни белые, ни красные. Днем красные с белыми воевали, а вечером некоторые жители, оказавшись в гостях у родственников, пировали с белыми. Так делал мой прадед Максимов Григорий Ипполитович, который держал пулемет красных на сеновале у себя, а вечером шел в гости в Гыю к матери жены(вармай), где пил вместе с белыми.

Большевистская власть внесла гражданскую войну в каждую деревню. Власть разжигала гражданскую войну прежде всего своей экономической политикой. Она ликвидировала трудовую собственность зажиточного слоя деревни: хуторян, отрубников, обеспеченных землей крестьян; кустарей и мелких торговцев. Власть отобрала эту трудовую собственность у крестьян бесплатно. Советское правительство объявило эту собственность государственной и передало ее под управление одной группе крестьян - комбеду, которым руководил коммунист. Советская власть постоянно, бесплатно и произвольно отбирала у крестьянского населения продукты и скот, оставляя хозяевам голодную норму. А бедноте советская власть всячески покровительствовала за счет зажиточных и середняков. Безземельных и малоземельных власть снабдила землей. Правительство обязало крестьян бесплатно обрабатывать землю безлошадных. От продразверстки беднота была освобождена. Мало того: после каждой продразверстки бедноте раздавали часть собранных продуктов. Зажиточная группа крестьян была совсем отстранена от политической жизни: советская власть лишила зажиточных права голоса, их не допускали даже на собрания. А бедняки были поставлены у власти: сельским комиссаром, председателем комбеда. Бедняки стали управлять национализированными кустарными предприятиями. Комитет бедноты ведал проведением продразверстки и распределением поступавших из города промышленных изделий. Между зажиточными и беднотой в те годы царила острая вражда. Бедняки нередко использовали в это время такую форму борьбы, как доносы органам власти. На одного донесут, что он спрятал от разверстки часть продуктов. На другого - о том, что он выменял себе что-либо за продукты. Сообщат, что хозяин по ночам тайно работает в конфискованном кустарном предприятии. Донесут об «антисоветских разговорах». Или о таких дореволюционных «преступлениях»: наем батрачки, служба сельским или церковным старостой... {44} Доносы часто заканчивались конфискациями, штрафами, тюремным заключением. Зажиточные платили бедноте той же монетой. Землю их обрабатывали плохо. Доносчиков иногда избивали. Ругали их беспощадно, составляли на них насмешливые частушки. Грозили им «припомнить все, когда власть комбеда закончится»... Вражда между основной, середняцко-зажиточной массой крестьян и советской властью развивалась в основном из-за экономической политики большевистского правительства: национализации кустарных предприятий, социализации земли, продразверстки, конфискаций, воспрещения всякой торговли. Вражда эта проистекала также из-за политических вопросов. После отмены крепостного права крестьяне свободно выбирали, контролировали и сменяли свою местную власть, местное самоуправление: сельского старосту, сельского писаря, волостного старшину, членов земской управы. А большевики отменили все формы самоуправления, узурпировали власть и удерживали ее насильственно, террором. Политика же власти была явно антинародной, противоречила интересам основной массы крестьян. Поэтому взаимоотношения между местными руководителями власти, сельским комиссаром и комбедом, и крестьянами, между волостными комиссарами и населением - были враждебными. Избиения, покушения на этих работников и даже убийства их в уезде были нередки. *** По вопросу о Брестском мире, который был заключен советским правительством с Германией, у крестьянского населения с властью тоже произошел острый конфликт. Большевики обещали крестьянам немедленный и справедливый мир, «мир без аннексий и контрибуций». Многие солдаты желали такого «мира без аннексий и контрибуций». Крестьяне выражали это свое пожелание на своеобразном языке, как «ничейный мир», «мир вничью». Но вместо такого справедливого мира советское правительство заключило с Германией такой мир, какой даже Ленин не мог назвать иначе, как «похабным». {45} По всем деревням разъезжали агитаторы от уездного комитета партии большевиков, чтобы успокоить крестьянское население, в связи с заключением «похабного» Брестского мира. Где же ваш обещанный «мир без аннексий и контрибуций»? - грозно приступали к агитаторам мужички на собрании в Болотном. _ Разве-ж немцы вас победили, что вы заключили с ними такой позорный мир?!. «Похабный» мир заключили вы, большевики, без нашего согласия. А теперь приходите к нам, уговариваете нас, успокаиваете. А кто будет расплачиваться за такой постыдный мир?! . Агитаторы пытались ссылаться на то, что советское правительство вынуждено было заключить такой мир потому, что солдаты, мол, воевать не хотели и разбежались по домам, оставив фронт. - Теперь вы осуждаете дезертиров. А кто же призывал солдат: бросать фронт и уходить домой?!. Не вы ли сами, товарищи большевики?! . - Да, ведь, вас мало кто послушал. Вы посмотрите на наше село: все солдаты еще в армии пребывают. Кроме двух большевиков, у нас в селе нет дезертиров. Вот они, рядом с вами сидят: сельский комиссар и комбед. Воевать за родину не захотели, - тетерь воюют тут с бабами во время подразверсток... Так что напрасно вы о дезертирах болтаете и с больной головы на здоровую все сваливаете. - Конечно, солдаты хотели мира. Но только мира справедливого, «ничейного мира». А ежели враг справедливого мира не хочет, то ясно, что войну надо продолжать, другого выхода нет. Такие высказывания крестьян на сходах выражали не заимствованные у партийных пропагандистов мысли, а собственные думы крестьян. В селе левых эсеров не было. Из уездных органов власти их вскоре исключили. Часть левых эсеров сидела в тюрьме. Другая часть вошла в партию большевиков. Так, вместо войны внешней, в советской России ширилась и углублялась война внутренняя, гражданская - во всех деревнях и городах. Деревня в эти годы переживала смутное время: всякие конфискации, в особенности продразверстки, вражда и междоусобица, доносы и ругань, бунты и расправы... {46} *** На окраинах советского государства междоусобица среди населения приняла форму гражданской войны крупных воинских соединений- белых и красных. С окраин к центру советской России двигались белые армии, кольцом окружая центральные губернии. Осенью 19-го года с юга к пределам Орловской губернии приближалась Деникинская армия. Почти все жители Болотного, за исключением части бедняков и молодежи, были очень недовольны большевистской властью и желали ее свержения. А Белую армию крестьяне ожидали с надеждой. Они надеялись на то, что после свержения «босяцкой, самозванной власти» будут восстановлены нормальные порядки: свобода трудовой частной собственности, частнохозяйственной трудовой деятельности, возвращение хозяевам кустарных предприятий, отмена продразверстки, свободная торговля, мир и порядок в стране. Крестьяне надеялись на то, что делами села станет по-прежнему управлять общее собрание всех жителей села и избранные, уважаемые ими, руководители. А назначенные партией «самозванцы», сельский комиссар и комбед, будут с позором изгнаны из органов самоуправления. Что касается судьбы крестьянской земли, то у крестьян было предположение, что вся она будет разделена на отруба и хутора, так, как это уже было начато в последние годы перед революцией. Что касается помещичьей земли, то для крестьян Болотного этот вопрос был неактуален: это село помещичьей земли не получило. Крестьяне же соседних деревень, к которым после революции часть земли отошла, предполагали, что вопрос о помещичьей земле будет разрешен справедливо, на основе, приемлемой для крестьян и для помещиков. Вероятно, предполагали крестьяне, новая власть обяжет земельные общины, поселки или отдельных хозяев, отрубников и хуторян, оплатить эту помещичью землю в виде долгосрочной выплаты, подобно оплате столыпинских хуторов, только дешевле. Предположение о восстановлении помещичьего землевладения никому из крестьян и в голову не приходило: такое предположение казалось им невероятным, немыслимым. При таких настроениях мужички провожали отступающих большевиков со злорадством, а деникинцев встречали с надеждой. {47} Жители Болотного впоследствии рассказывали любопытные эпизоды из тех дней. *** Отступая перед наступающей Деникинской армией, уездная власть вывозила из складов все, что можно было вывезти: продукты, мануфактуру, вещи, инструменты и т. п. Для перевозки этих ценностей до ближайших станций, на расстояния до 100 километров, были мобилизованы крестьяне с лошадьми и созданы обозы. Возвращаясь из такого обоза к своему селу, подводчики из Болотного встретили несколько экипажей с отступающими большевистскими начальниками уезда. Комиссары стали запугивать крестьян: - Поезжайте, поезжайте, землячки. Завтра золотопогонники, деникинские офицеры, придут к вам в гости. Они вам пропишут Кузькину мать! .. - За что же?!. Что мы им плохого сделали?! - отвечали обозники. - Это вам, товарищи комиссары, видно, чуточку припекло, что вы бежите. А нам бояться их нечего... Крестьяне злорадно смеялись над уезжающими комиссарами. И кричали им вдогонку: - Скатертью дорога, товарищи-босяки!... Ни дна вам, ни покрышки!... *** Отступающие части Красной армии разместились в Болотном и соседних деревнях. Местные жители присматривались к ним с усмешкой: красноармейцы были неорганизованны, недисциплинированны. Один крестьянин рассказал о своих наблюдениях. В его хате ночевало шесть красноармейцев. Вечером, когда они улеглись спать, к ним пришел ротный командир, разбудил солдат, двух из них назначил часовыми на окраину села. Солдаты слушали приказ командира, отвернувшись от него, почесывая спину и зевая во всю пасть... А когда командир ушел, назначенные часовые почесали затылки, выругались матом: «Тебе воевать надо - ты и иди!.. А нам что?!.» И завалились спать. Со стороны других солдат никаких замечаний {48} непоследовало: видимо, это было в порядке вещей. Так и ночевала эта воинская часть совсем без охраны... - Ну-ж, и солдаты!... Ну-ж, и войско!... - удивлялся рассказчик, бывший солдат царской армии. *** Мнение крестьян о большевистской власти и Красной армии было отрицательное: они уже видели и знали эту власть и эту армию. Но что собою представляет Деникинская армия и белая власть, -- крестьяне еще не знали. Они ожидали деникинцев хотя и с надеждою, но, вместе с тем, настороженно. От бывалых односельчан - «мешочников» и раненых красноармейцев - жители Болотного слышали тревожные вести. Вернувшиеся с Украины «мешочники» рассказывали, что Белая армия, захватывая там деревни, устраивала террор: массами отправляла крестьян в тюрьму, устраивала публичную порку розгами, расстреливала людей. Офицеры Белой армии нередко мстили крестьянам за занятые помещичьи земли, за разграбленные имения. Один раненый красноармеец, вернувшийся с Колчаковского фронта, рассказывал тоже страшные вести. Одна воинская часть Красной армии, около 300 человек, вся целиком сдалась в плен. А колчаковцы поместили их всех в сарае, замкнули там, подожгли сарай и сожгли пленных, а тех, кто пытался вылезть через крышу, расстреляли из пулеметов... Рассказчик, единственный из этих трехсот, незаметно выскользнул из сарая, когда он еще не был замкнут, спрятался в рядом расположенном овраге, видел эту страшную картину, слышал крики сжигаемых заживо людей... Но орловские крестьяне, слушая такие рассказы очевидцев, в большинстве своем отказывались им верить: - Не может этого быть!... Что они, белые, сумасшедшие что ли?!. - Это вы, братцы, с перепою нам страшные сказки рассказываете. *** Наконец, орловцы дождались прихода Деникинской армии. Фронт гражданской войны докатился до них. Село Болотное несколько недель находилось на самой линии огня. {49} Ежедневно село и соседние деревни были свидетелями боев красных с белыми. Деревни переходили от красных к белым и наоборот, иногда дважды в день. Население сначала пряталось в погребах. Но потом местные жители, особенно мальчишки, так привыкли к боевой обстановке, что уже редко прятались, а больше наблюдали за боями. Крестьяне видели, что при артиллерийской перестрелке обе воюющие стороны, и белые и красные, щадили деревни. Батареи располагались всегда вне деревень и вели перестрелку через селения. Но пулеметные очереди не раз строчили по деревням. Странно поступали воюющие стороны с обозами. Обе стороны забирали в обоз местных крестьян с подводами. Обозы нередко подводили к самому огню, под обстрел. Все местные жители ездили в обозах, побывали под огнем, даже артиллерийским. Среди мирных жителей были раненые и убитые. Крестьяне жаловались на то, что и белые и красные сильно грабили их. Забирали для лошадей много сена; отбирали овес, иногда до последнего зерна. Отбирали продукты и скот. Это делали руководители воинских частей. А, кроме того, многие солдаты своевольничали в индивидуальном или групповом порядке, без ведома начальства. Убивали птицу и мелкий скот, забирали яички. Грубо приставали к женщинам. Про одну воинскую часть Красной армии, полк Красного Кубанского Казачества, жители рассказывали, что эта воинская часть вела себя по-бандитски, хуже всех воинских частей, которых видели крестьяне за время фронтовой жизни. Эти красные казаки ходили с нагайками по избам, обыскивали сундуки, забирали вещи, отбирали одежду, забирали лошадей, насиловали женщин. Командование полка не обращало никакого внимания на жалобы крестьян. *** За время пребывания деникинских частей в Болотном и в соседних деревнях произошли события, которые ошеломили крестьян. Ночью в селе деникинцы расстреляли пять красноармейцев, попавших в плен. Расстреляли публично: в присутствии многочисленных крестьян-обозников, которые ночевали в селе и грелись у огней {50} в эту холодную, осеннюю ночь. Многие жители села, которые беседовали у огоньков с обозниками, также наблюдали картину расстрела. По рассказам очевидцев, дело происходило так. Пленных красноармейцев привели на школьную площадь, к большому костру. Там белый офицер стал избивать пленных рукояткой револьвера. - Ах бандиты: земли помещичьей захотели!... - ревел он в бешенстве. - Имения наши захватили!... Я вас награжу «имением: получите три аршина земли на всю банду!... И всем остальным земельным грабителям то же будет!... Перед расстрелом офицер приказал конвою раздеть пленных красноармейцев догола, оставив на них только одну часть белья: на одних были оставлены кальсоны, на других - нижняя рубашка. Расстрел производился у костра, в присутствии толпы: обозников и местных крестьян. Расстреливали поодиночке. Каждого упавшего под пулями красноармейца конвой прикалывал еще штыками... После расстрела офицер приказал, чтобы жители села, не убирали трупов двое суток. - Пусть все мужики смотрят и на ус мотают. А когда хоронить будете, то ни смейте хоронить их на кладбище: в буераке, как собак, закопайте!... Утром весть о расстреле с молниеносной быстротой разнеслась по всему селу. С утра и до самого вечера местные крестьяне, от глубоких стариков до детей школьного возраста, толпились на школьной площади, рассматривая истерзанные, окровавленные и посиневшие трупы расстрелянных. Русские люди жалостливы, они плакали, рыдали, над этими трупами. И ненависть закипала в их сердцах... *** На следующий день другой белый офицер хотел застрелить одного старика, жителя Болотного. Сын этого крестьянина, давно живущий в городе, был большевик. Старик говорил офицеру, что он не может отвечать за своего взрослого сына: он уговаривал сына не вступать в эту проклятую партию, но сын его не послушался. Офицер был неумолим и приказал старику идти с ним в штаб воинской части. Соседи, услышавшие этот разговор, вмешались. Они умоляли офицера не обижать невинного человека. Он зажиточный крестьянин, верующий, церковный {51} староста. Старик сам противник большевиков, разве он виноват что сын у него такой непутевый?!. Офицер, наконец, смягчился. Он отпустил крестьянина, приговоренного было к смерти за своего сына: - Ну, хорошо, пока помилую. А потом мы в штабе обсудим и решим, как с тобой поступить... *** В соседнем селе командир стоявшей там воинской части Белой армии приказал: арестовать всех 29 домохозяев того поселка, который после революции, по указанию советской власти, выселился на помещичью землю. Связанных посельчан привели в село и на церковной площади стали расстреливать публично, в присутствии жителей села, собранных для этой цели. - Я учиню такую расправу, чтобы и вы, и дети, и внуки ваши не только не стали бы забирать помещичью землю, но даже боялись бы взглянуть на нее! - кричал толпе крестьян офицер, руководивший расстрелом... Никакие вопли и мольбы родных не помогали... Расстреливали по одному, отводя каждого недалеко в сторону. Трех уже расстреляли. Повели на расстрел четвертого... Но тут верхом на коне прискакал местный помещик, бывший владелец земли, на которую выселился поселок. К нему на усадьбу сбегали родные приговоренных к расстрелу и просили его немедленно вмешаться в это дело, спасти людей от смерти. Помещик пригласил офицера в дом священника и там настойчиво упрашивал его не расстреливать посельчан. Он говорил о том, что эти люди заняли помещичью землю не самовольно, а по решению советской власти. Рассказал, что посельчане оставили ему дом, постройки, усадебную землю, часть скота, лошадей, - и все это сделали вопреки указанию власти. Он говорил о том, что посельчане охотно заплатят ему впоследствии и за землю, и за скот, который они взяли. А в случае расстрела - их родные и соседи будут жестоко мстить помещику. Расстрел посельчан поставит под угрозу жизнь помещика и его семьи. С большим трудом помещику удалось уговорить офицера, и тот освободил людей от расстрела, заявив, что впоследствии они будут наказаны по суду за захват помещичьей земли... {52} Какой оборот дело приняло бы в той соседней деревне, в которой имение было разграблено, а вся помещичья земля была пущена в общий передел для всей деревни, - не известно: она в руки белых не попадала. *** После таких страшных событий сочувствие к белым у крестьян пропало. В красноармейских частях, которые вновь занимали эти деревни, царило сильное возбуждение: они рвались отомстить за белый террор. Несколько недель фронт топтался на месте. Потом Красная армия перешла в массивное наступление, и фронт покатился назад. И в Болотном и в во всех других деревнях, которые Красная армия вновь занимала, политические комиссары и местные возвращающиеся начальники устраивали торжественные похороны жертв белого террора и митинги. На митингах большевистские ораторы говорили о терроре Белой армии, о намерении белой власти восстановить помещичье землевладение, называли Красную армию «Армией-освободительницей» и обещали крестьянам после победы над белыми устроить «богатую и свободную жизнь»... Некоторые белые офицеры показали себя так, что об их уходе сельские жители не пожалели. *** Но и возвращению большевистской власти земледельцы не могли радоваться: они уже знали эту власть. - Думали: вот белые прогонят большевиков - мужикам облегчение дадут, - разговаривали между собой крестьяне. - Живите, дескать, и хозяйствуйте свободно. А они... дали «свободу»! Нечего сказать... - Чудны дела Твои, Господи! Прямо взбесились «господа»: грабят мужиков да бьют, бьют да грабят... И красные и белые, и товарищи-босяки и их благородие. Видать, им одно только и нужно: на мужицкую спину вскарабкаться да на нас и ездить... Хрен редьки не слаще. {53} - Нам своя власть нужна: мужицкая, народная. А не помещичья, не босяцкая. Господ нам никаких не надобно: ни белых, ни красных. Мы сами, без господ, управимся... *** Ню вернувшаяся большевистская власть с мнением крестьян считаться не захотела. Она восстановила все прежние советские порядки. Над деревней вновь нависли мрачные свинцовые тучи: произвол власти, продразверстка, голод, тиф... Террор советской власти не ослабел, а усилился. Многие крестьяне, которые особенно сильно радовались приходу белых, были посажены в тюрьму. Многих, уклоняющихся от призыва в Красную армию, военкомат беспощадно расстреливал: для устрашения других. В двух волостях уезда вспыхнули восстания. Но восставшие были безоружны. Они были легко разгромлены вооруженными отрядами Чека. За подавлением восстаний следовали массовые расстрелы жителей восставших деревень. Окоченевший труп сельского комиссара утром был обнаружен в болоте, в канаве. Упал ли он туда ночью сам, проходя пьяный мимо канавы, или ему «помогли» попасть туда, следствие не могло установить. Сожаления среди местных крестьян его смерть во всяком случае не вызвала... Голод был не только в Средней России. Он захватил и Поволжье. В 1920 году через орловские села потянулись обозы поволжских крестьян: спасаясь от постигшего голода, они ехали на телегах в далекий путь, на Украину. Некоторые орловские крестьяне присоединялись к ним: бывшие отходники надеялись найти в богатых украинских областях работу и хлеб.

Хотя Ярославская губерния до революции относи лась к числу наиболее развитых в промышленном отно­шении, основная масса ее населения была связана с сельским хозяйством. В 1917 г. из почти 1 млн. 185 тыс. жителей губернии в деревне проживало около 935 тыс. человек, и число сельских жителей продолжа­ло увеличиваться прежде всего за счет вернувшихся в деревню горожан. В 1920 г. в деревне было уже около 1 млн. жителей. Между тем земли в губернии традици­онно не хватало. Накануне революции только половина всей пригодной для обработки земли находилась в руках крестьян, остальная была частновладельческая и казен­ная. Поэтому ярославская деревня весьма благожела­тельно отнеслась к Декрету о земли и Закону о социали­зации земли.

Землю –крестьянам

Закон о социализации предусмари- вал порядок уравнительного распределения земли между крестьянами или по трудовой норме, то есть по числу рабочих рук в семье, или по потребительской, то есть по числу едоков. Однако на практике раздел земли проис­ходил более разнообразно: в некоторых волостях прини­мали решения отдать землю малоземельным и беззе­мельным, в других - передать ее тем, у кого есть семена. В некоторых волостях вообще не пришли ни к какому решению и земля оставалась неразделенной.

Только в апреле 1918 г., то есть ближе к весенним нолевым работам, земельный отдел губисполкома в спе­циальной инструкции порекомендовал разделить землю по трудовой норме и только в исключительных случа­ях - по потребительской. Раздел пошел быстрее, но все же к ноябрю 1918 г. из 250 тыс. десятин, предназначен­ных к разделу земель, нераспределенными остались около 100 тыс. десятин. А в целом этот процесс не был завершен даже к концу гражданской войны. В конце концов основная масса земель была распределена между крестьянами по потребительской норме, что больше уст­раивало беднейшие и середняцкие хозяйства.

Перераспределение помещичьей и казенной земли между крестьянами привело к изменению социальной структуры ярославской деревни. Например, к 1919 г. почти в два раза уменьшилось число беспосевных хо­зяйств, сократилось количество безлошадных, то есть самые беднейшие слои деревни немного улучшили свое благосостояние. В то же время сократилось число мно­гопосевных хозяйств, а хозяйства с посевами свыше восьми десятин совсем исчезли. Ярославская деревня постепенно осереднячивалась за счет крайних групп -зажиточных и бедноты. Однако эти середняцкие хозяй­ства были в основном маломощными и еле-еле сводили концы с концами. Их экономическая устойчивость была иесьма незначительной.

Раздел помещичьих земель не смог изменить к луч­шему продовольственное положение в губернии. За годы первой мировой войны и двух революций в губернии со­кратились посевные площади. Они составляли в 1918 г. всего 77% от довоенного уровня. Вдвое уменьшилось ко­личество крупного рогатого скота. Сократился и подвоз хлеба из производящих губерний.

Продовольственный кризис

После Октябрьской революциистарая система продовольственных органов стала постепенно разрушаться. Новая сразу не могла поя­виться и эффективно функционировать. Весной 1918 г. во весь свой трагический рост грозно и неумолимо встал вопрос о голоде. Пожалуй, характерной чертой голода 1918 г. в Ярославской губернии было то, что он охватил не только жителей городов и фабричных поселков, но и значительную часть крестьянского населения. По дан­ным Ярославского губернского продовольственного ко­митета, из почти 980 тыс. жителей сельской местности к началу лета 1918 г. крайнюю нужду в продовольствии испытывало почти 800 тыс. человек и не было никаких чапасов ни в Ярославле, ни в уездных городах, чтобы:>ту нужду удовлетворить. В такой ситуации губернские власти все чаще обращались за помощью в Москву в Наркомат продовольствия, но столь же часто получали отказ. Хлеба не было.

В мае 1918 г. для выхода из острейшего продоволь­ственного кризиса Совнарком начал осуществлять поли­тику, которая получила название продовольственной диктатуры. Эта политика включала в себя запрещение свободной торговли, сосредоточение всех продовольст­венных ресурсов в руках государства, централизованное нормированное снабжение продовольствием населения. Но для того, чтобы государство могло распределять про­довольствие среди населения, оно сначала должно было взять его у крестьян по твердым ценам. Для этого и соз­давались продовольственные отряды из рабочих в горо­дах и комитеты бедноты в деревнях. Наркомат продовольствия, но столь же часто получали отказ. Хлеба не было.

В мае 1918 г. для выхода из острейшего продоволь­ственного кризиса Совнарком начал осуществлять поли­тику, которая получила название продовольственной диктатуры. Эта политика включала в себя запрещение свободной торговли, сосредоточение всех продовольст­венных ресурсов в руках государства, централизованное нормированное снабжение продовольствием населения. Но для того, чтобы государство могло распределять про­довольствие среди населения, оно сначала должно было взять его у крестьян по твердым ценам. Для этого и соз­давались продовольственные отряды из рабочих в горо­дах и комитеты бедноты в деревнях.

Продотряды

Продотряды в Ярославской губернии начали создаваться в июне 1918 г., но из-за мятежа процесс их формирования прекратился и возобновился только в ав­густе - сентябре. Единых критериев для отбора в прод­отряды не было. В объявлении губернского продовольст­венного комитета о записи в продотряды критерием приема называлась принадлежность к коммунистиче­ской партии, рекомендация фабзавкомов или Советов. На Романовской льняной мануфактуре члены продотря­дов избирались на общем рабочем собрании. На Норской мануфактуре предпочтение отдавалось добровольцам. Видимо, можно утверждать, что власти стремились обеспечить набор в отряды честных, добросовестных ра­бочих, но в условиях голода и начинавшейся войны вряд ли это было возможно в полной мере.

Порядок формирования и работы продотрядов был определен инструкцией Ярославского губисполкома. Со­гласно инструкции каждый отряд должен был иметь не менее 75 человек, вооруженных винтовками, два - три пулемета. Члены отряда должны были строго соблюдать революционную дисциплину. Виновные в ее нарушении, замеченные в кражах, вымогательстве, мародерстве пе­редавались в ЧК. А застигнутые на месте преступления -расстреливались. Отряды должны были действовать со­обща с комитетами деревенской бедноты, а если таковых в деревне еще не было, должны были добиваться их соз­дания. Часть собранного продотрядами хлеба передавалась комитетам деревенской бедноты, а большая часть шла в продовольственный фонд республики, из которого про­довольствием снабжались и те предприятия, которые по­сылали своих рабочих в продотряды. Таким образом, и у продотрядов, и у комбедов имелся личный интерес най­ти и отобрать максимум хлеба. Рабочие, поддержанные властями, были твердо уверены в правоте своего дела: ведь в городах остались голодные семьи и остановленные фабрики. Но и большинство крестьян так же твердо считали, что с таким трудом выращенный урожай (не такой уж и большой в нашей небогатой губернии) - это их кровная собственность и они смогут распорядиться им по своему усмотрению. Коса нашла на камень. Кон­фликт между городом и деревней становился неизбежен. С августа 1918 по январь 1919 г. в Ярославской гу­бернии было сформировано около 40 продотрядов, в ко­торые записалось более 1 300 человек. Руководил этими отрядами Ярославский штаб продовольственных отря­дов. В 1919 г. продотряды были преобразованы в продо вольственные полки и стали подчиняться Военному про­довольственному бюро. Летом 1919 г. продовольствен­ный полк численностью почти в 500 человек находился, например, в Ярославле.

Осенью 1918 г. значительная часть ярославских продармейцев была направлена по распоряжению Моск­вы в более хлебные черноземные губернии. Так, отряд Ярославской Большой мануфактуры заготавливал хлеб в Саратовской губернии. Там же действовали два продот­ряда из рабочих фабрик Зотова и Сакина. Рыбинский продотряд численностью в 100 человек находился в Во­ронежской губернии. Продотряд ярославских железно­дорожников занимался хлебозаготовками в Тамбовской губернии. Разгоравшаяся в деревне гражданская война делала деятельность продотрядов сложной и опасной. Нередко рабочие гибли от пуль крестьян, не желавших расставаться с хлебом. Рыбинский отряд в Воронежской губернии вел заготовки в прифронтовой полосе. Рабочим пришлось принять участие в боевых действиях, в кото­рых почти весь отряд погиб.

Около 20 продотрядов осенью 1918 г. действовало на территории самой Ярославской губернии. Губерния была разделена на два продовольственных района - Рыбин­ский и Ярославский. В каждом был свой штаб, который и обеспечивал руководство отрядами. В 1918 - 1919 гг. большая часть ярославских продотрядов заготавливала на территории губернии не хлеб, которого здесь никогда не хватало, а картофель и овощи. Так, до конца 1918 г, за пределы губернии централизованно было вывезено более одного миллиона пудов картофеля, более одной тысячи вагонов овощей - лука, моркови, капусты.

Комитеты бедноты

В своей деятельности продотряды опирались прежде всего на комитеты деревенской бедноты, которые в Ярослав­ской губернии начали создаваться только в августе - сентябре 1918 г. К концу года в губернии существовало около 8 тыс. комбедов. Поначалу отноше­ние к ним со стороны беднейшей и даже середняцкой части деревни было вполне сочувственное. Крестьяне на­деялись, как отмечалось на собрании Голицынской во­лости Мышкинского уезда, что "только комбеды могут правильно распределить все продукты первой необходи­мости".

Однако со временем деятельность комбедов стала вы­зывать у крестьян недовольство и раздражение. Как пи­сал в своей жалобе в редакцию одной из центральных газет крестьянин Рыбинского уезда П. Платонов, "сочувственное ранее отношение к коммунистической партии теперь резко изменилось, всюду слышен ропот, недовольство и даже проклятия по адресу комбедов... Везде жалуются на своеволие комбедов и полный с их стороны произвол, взяточничество, на полную безнака­занность их действий, наложение контрибуций..., на отобрание хлеба, скота, даже племенного, и всего, что понравится членам комбедов... ". Такие действия комбе­дов вносили раскол в крестьянскую среду, создавали почву для массового недовольства властями.

Очень низкие нормы продовольственных пайков тол­кали многих горожан, а подчас и крестьян, на самостоя­тельные поиски продовольствия. Они отправлялись в де­ревню и покупали или, что бывало чаще, обменивали какие-либо промтовары на продовольствие. Затем сами вывозили эти продукты по железной дороге. Опасаясь, что такие заготовки могут резко сократить поступление продовольствия в государственный фонд, власти встали на путь их жесткого регулирования. Была объявлена война "мешочничеству" и "спекуляции".

На многих железнодорожных станциях в губернии были расположены заградительные отряды продармии. Они находились, например, в Ростове, Семибратове, Петровске, Данилове, на станциях Итларь, Коромысло-во, Пучковская и др. Заградотряды состояли чаще всего из 10 - 20 человек и имели право задерживать пасса­жирские составы и проводить проверку того, что везут пассажиры. Согласно инструкции, данной заградотря-дам, каждому пассажиру разрешалось провезти не более 10 фунтов хлеба, 5 фунтов мяса, двух фунтов жира, а также картофель и овощи без ограничений. Продукты, провозимые сверх нормы, отбирались. Поскольку поезда нельзя было задерживать надолго, проверка пассажиров проводилась очень быстро. Содержимое и вес мешков определялось на ощупь и на глаз. Отобранные продукты выносились на платформу, но взвешивались и сдавались на склад только после отправления поезда. Вполне по­нятно, что все это приводило к множеству злоупотребле ний. Сами представители властей были вынуждены док­ладывать в Совнарком, что "количество продуктов, рек­визируемых заградительными отрядами, настолько не­значительно, что вряд ли играет роль для питания насе­ления Республики... Заградотряды следует сократить до минимума..,",

Все эти суровые меры властей вызывали справедли­вое недовольство населения. К этому следует добавить, что осенью 1918 г. Совнарком принял Декрет о чрезвы­чайном революционном налоге, который предусматривал конфискацию у городской и сельской буржуазии денеж­ных накоплений. Фактически этот налог в деревне соби­рался с основной массы крестьян за исключением одной бедноты. Иногда ставки его были так высоки, что кре­стьяне просто не в состоянии оказывались его уплатить. Местные Советы ни на какие уступки крестьянам в этом вопросе не шли. Крестьяне писали многочисленные жа­лобы в Москву, но и они не всегда помогали. Этот рево­люционный налог стал еще одной причиной нарастания напряженности в ярославской деревне. Борьба с мешоч­ничеством и выполнение революционного налога, как сообщали из Даниловского уездного исполкома, привели к тому, что "настроения населения стали в значительной степени антисоветскими". Осенью 1918 г. появились многочисленные призывы не подчиняться властям и "требовать созыва Учредительного собрания". Дело дош­ло до того, что целые селения на своих сходах выносили об этом приговоры и выбирали своих представителей в Учредительное собрание. И это происходило почти через год после его разгона,

Дезертирство

Еще одним серьезным фактором напряженности в губернии стало такое явление, как дезертирство, то есть от­каз служить в Красной Армии, массовая неявка ново­бранцев на мобилизационные пункты. С лета 1918 г. Красная Армия перешла на мобилизационный принцип формирования. Была создана система военкоматов, через которые и шел призыв в армию крестьянской молодежи. В основе дезертирства в Ярославской губернии лежа­ло множество причин: усталость населения от войны (за тды первой мировой войны в армию было призвано около 130 тыс. ярославцев), недовольство продовольст­венной политикой коммунистов и голод. Ярославская губернская ЧК, которой поручили проанализировать причины этого явления, в качестве одной из основных причин называла очень слабое материальное обеспечение семей красноармейцев. Подчас крестьяне не хотели идти и армию именно потому, что их семьи в материальном отношении оказывались брошенными на произвол судь­бы и помощи им не оказывалось. Как писал в частном письме один красноармеец, "воевать нечего, когда семья помирает с голода".

О важности именно этого мотива свидетельствует письмо другого ярославского новобранца: "Полтора ме­сяца я был дезертиром, но теперь иду в Красную Ар­мию, так как сенокос окончил и вообще убрал тяжелую работу".

Но все же значительная часть призывников не жела­ла идти на фронт. Масштабы дезертирства быстро нарас­тали. Центральная комиссия по борьбе с дезертирством регулярно сообщала данные о числе задержанных дезер­тиров. Например, только за неделю с 8 по 15 марта 1919 г. в Ярославской губернии было задержано 893 де­зертира, в Костромской - 1 852 человека. Очевидно, что задерживалась только часть дезертиров. Масштабы этого явления были много больше.

Власти пытались жесткой политикой, репрессивны­ми мерами бороться с этим злом. 7 октября 1918 г. председатель Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкий подписал специальный приказ о дезертирах. Выявлять и доставлять дезертиров в штаб ближайшей воинской час­ти должны были сельские Советы и комбеды. Персо­нальная ответственность возлагалась на председателей сельсоветов и комбедов. Согласно этого приказа, дезер­тиры, оказавшие сопротивление при задержании, долж­ны были расстреливаться на месте.

Крестьянские выступления

Но и эти жесткие меры не помогали. В ответ на насилие дезертиры уходили в лес и начинали вести партизан­скую войну против властей. По при­близительным данным, в отдельные месяцы 1919 г. об­щая численность "бело-зеленых банд", как их называли власти, достигала в губернии 20 - 30 тыс. человек. Если учесть, что среди них была значительная часть дезерти ров, то получается, что их число в губернии достигало нескольких тысяч человек. Дезертиры пользовались поддержкой местного населения, поэтому властям очень трудно было вести борьбу с ними. Вооруженные кресть янские выступления различной интенсивности продол жались в Ярославской губернии на протяжении всей гражданской войны.

Во время белогвардейского мятежа в Ярославле для отвлечения сил красных от города Перхуров попробовал поднять крестьянские восстания в нескольких волостях Ярославского уезда. Так, с помощью посланных из Яро славля офицеров такая попытка была предпринята в се­ле Диево-Городище. Посланцы Перхурова объявили и волости как набор добровольцев, так и обязательную мобилизацию мужского населения. Всем им было выда­но оружие. По замыслу организаторов, восставшие должны были ударить в тыл красным частям А.И. Гек кера, ведущим наступление на Тверицы. Для подавле­ния этого выступления из Костромы на пароходе при был сводный революционный отряд. Он высадился сна­чала в районе Николо-Бабайковского монастыря и уже оттуда на следующий день начал на пароходах наступ­ление на Диево-Городище. Какого-либо серьезного со противления в селе оказано не было. Красные не поте­ряли ни одного человека ни убитыми, ни ранеными.

В июле 1918 г. произошло крупное восстание кре­стьян в Пошехонском уезде. Центрами выступления стали Ериловская волость и село Белое. В селе Белом бывшие офицеры создали из крестьян вооруженный от­ряд и двинули его на Пошехонье, поставив целью сверг­нуть в уезде Советскую власть. Восстание охватило тер­риторию четырех-пяти волостей и продолжалось при­мерно одну неделю. Только с прибытием регулярных вооруженных сил из Рыбинска восстание было подавле­но.

В середине октября 1918 г. во время мобилизации произошли крестьянские выступления в Ильинской, Ва сильковской и Микляевской волостях Угличского уезда. Кроме отказа служить в Красной Армии восставшими выдвигались лозунги созыва Учредительного собрания. В уезд были посланы регулярные части. Через несколь­ко дней угличский уездный военком телеграфировал в Ярославль: "Все ликвидировано. Обложили контрибуци­ей, взяли заложников. Белые растерялись. Красные дей­ствовали решительно".

Мологское восстание

Самым крупным по масштабам в 1918 г. было Мологское восстание, которое произошло в конце октября - на­чале ноября и охватило ряд волостей Мологского и Мышкинского уездов. Конкретным пово­дом к выступлению послужила опись хлебных запасов, проводившаяся в уезде, в ходе которой комбеды нало­жили на крестьян многочисленные "контрибуции" и осуществляли разного рода "реквизиции". Среди кресть­ян быстро распространились слухи о том, что большеви­ки заберут весь хлеб и зимой придется голодать. Масла в огонь добавили также злоупотребления местной власти и Мологской чрезвычайной комиссии.

Выступление началось как стихийное, но находив­шиеся в уезде офицеры (как из местных жителей, так и бежавшие из Ярославля после подавления мятежа) по­пытались придать движению более или менее организо­ванный характер. Именно бывшие офицеры были ини­циаторами проведения мобилизации мужского населе­ния от 18 до 45 лет в "народную армию". Они специаль­ным приказом обязали сдавать в пользу восставших продукты питания.

Центрами восстания стали села Покровское-на-Сити, Некоуз, Веретея и другие. В них были разогнаны Сове­ты, на место которых вернулись волостные старшины. Затем главные силы крестьян двинулись на город Моло-гу. В Мологе было введено осадное положение, был соз­дан Военно-революционный комитет. В момент наиболее критической ситуации на пристани Мологи стоял паро­ход под парами, готовый в любой момент момент эва­куировать из города представителей Советской власти. Но этого не произошло. Вскоре на помощь Мологе по­дошел пароход из Рыбинска, на котором прибыл Рыбин­ский коммунистический отряд, и угроза была ликвиди­рована.

Восставшие захватили также железнодорожные станции Харино, Шестихино, Маслово. Возникла угроза захвата станции Волга и стратегически важного мости через Волгу. В этом случае реакция властей была мгно венной и жесткой. В Мологский и Мышкинский уезды были направлены вооруженные отряды железнодорож ной охраны, отряды Рыбинской, Угличской и Мышкин ской ЧК, другие части. Соединениям регулярной армии и частям особого назначения крестьяне не могли оказать серьезного сопротивления. Отряды красных повсюду продвигались практически беспрепятственно.

Несмотря на отсутствие серьезного сопротивления со стороны крестьян, карательные отряды действовали очень жестко: в волостях вводилось осадное положение, производились аресты, брались заложники, осуществля лись расстрелы. 9 ноября 1918 г. последний отряд вер ну лея в Рыбинск. Выступление было подавлено.

Очередной всплеск крестьянских выступлений в Ярославской губернии пришелся на лето 1919 г. и был связан с ужесточением продовольственной политики го­сударства, в частности с введением продразверстки. К лету образовалось три основных очага крестьянских вое станий: первый включал Угличский, Мышкинский и частично Мологский уезды, второй - Пошехоно-Володар-ский уезд и третий - Даниловский и Любимский уезды.

По некоторым приблизительным данным, в отдель­ные месяцы отряды восставших в целом по губернии на­считывали до 20 тыс. человек. Обстановка в губернии была настолько тревожной, что 3 июля 1919 г. в Яро­славле был образован губернский революционный коми­тет и оперативный штаб по борьбе с восстаниями. Воен но-революционные комитеты создавались также в уез­дах, охваченных крестьянскими выступлениями.

На территории Мышкинского и Угличского уездов центрами крестьянских выступлений стали Васильков-ская, Богородская, Климатинская и Юрьевская волости. Только в Мышкинском уезде находилось до 2000 дезер­тиров. Для подавления этого восстания сюда были по­сланы различные отряды под общим командованием ко­мандира 46-го Рыбинского стрелкового полка железно­дорожной охраны Д. Кузьмина, к которому позже доба­вился отряд Ярославской ЧК под командованием А.Ф. Френкеля. Развернулись самые настоящие сраже­ния, имелись большие потери с обеих сторон. Среди захваченных красными трофеев упоминались не только винтовки и пулеметы, но даже два орудия. Д. Кузьмин издал приказ, согласно которому все явившиеся с по­винной дезертиры прощались и отправлялись в Красную Армию. Таким образом, удалось по двум уездам обеспе­чить явку с повинной более одной тысячи человек.

Не желавшие сдаваться мятежники были оттеснены в соседнюю Тверскую губернию, и, как сообщал: предсе­датель Ярославской ЧК в губком партии, "в уезде круп­ных банд не осталось".

Еще более крупным был масштаб крестьянских вы­ступлений в Пошехоно-Володарском уезде в июле 1919 г. Здесь в лесах скопилось около 5 тыс. дезертиров из Ярославской, Вологодской и Череповецкой губерний. Дело дошло до того, что повстанцы двинулись на Поше-хонье-Володарск, намереваясь захватить город. По­скольку этот район являлся ближайшим тылом 6-й ар­мии Северного фронта, Реввоенсовет армии 5 июля объ­явил район Вологда - Буй - Кострома - Ярославль - По-шехоно-Володарск на осадном положении. Для борьбы с дезертирами было создано объединенное командование под руководством члена РВС б-й армии А.М. Орехова.

На помощь Пошехоно-Володарску были посланы ре­гулярные части, в том числе артбатарея из двух орудий из Рыбинска. У деревни Михалково произошло ожесто­ченное столкновение красных с отрядами дезертиров. Красными была использована артиллерия, благодаря чему восставшие были отброшены и начали отходить на север. Но с севера им навстречу выступили части б-й армии. Около села Пречистое восставшие были оконча­тельно разбиты, их общие потери составили около 500 человек убитыми и ранеными.

Архивные документы свидетельствуют о весьма ха­рактерной особенности крестьянско-дезертирских вы­ступлений на этом этапе: практически везде они воз­главлялись бывшими офицерами, которые в обязатель­ном порядке проводили мобилизацию крестьян в свои отряды и пытались максимально быстро сколотить более или менее боеспособные части. Так, в Пошехоно-Володарском уезде мобилизации подлежало мужское на­селение от 18 до 45 лет. А одним из руководителей вос­ставших был бывший генерал Мейер, который был схвачен красными и расстрелян. При первых же столк­новениях с частями Красной Армии эти отряды снова превращались в толпы крестьян, которые не могли ока­зать серьезного сопротивления.

После этих событий центр восстания переместился в Любимский уезд. В районе деревни Михалево красные части сделали попытку окончательно уничтожить вос­ставших, которые понесли большие потери и отступили в леса на границе с Костромской губернией. Здесь они использовали тактику партизанских действий, стараясь не встречаться с основными силами красных и не обна­руживать своего местонахождения.

Ликвидация "зеленого движения"

Для ликвидации так называемого "зеленого движения" в этот период власти неоднократно использовали такую меру, как объявление амнистии всем дезертирам. Например, согласно Декрету ВЦИК от 5 ноября 1919 г. с 10 по 25 ноября была объявлена добровольная явка дезертиров. Все доб­ровольно явившиеся в эти дни амнистировались и на общих основаниях призывались в Красную Армию. Многочисленные воззвания к дезертирам распространялись в это время по многим уездам. "Опомнись же, де­зертир, - было написано в одном из них, - и если тебе дорога своя жизнь, семья и имущество, то не медля ни минуты явись и передай в руки правосудия тех, которые вели и ведут тебя и твою семью к полному разорению". Эта мера оказалась достаточно эффективной. Как запи­сал в своем дневнике один из руководителей повстанцев Г. Пашков, "народу с каждым днем становится мень­ше", у многих крепнет убеждение, что лучше "удрать из землянки и благополучно, без каких-либо серьезных по­следствий устроиться в Красной Армии, чтобы выпус­тить своих семейных и родных из тюрьмы на свободу".

Власти несколько раз объявляли явку дезертиров с повинной. За неделю с 28 марта по 3 апреля 1920 г., например, в Ярославской губернии явились с повинной 3 599 человек. Победы Красной Армии на основных фронтах гражданской войны также свидетельствовали о прочности коммунистической власти и подрывали соци­альную базу антисоветских выступлений.

Оставшиеся на свободе некоторые руководители кре­стьянских отрядов (чаще всего офицеры) и часть наибо­лее непримиримых по отношению к коммунистам кре­стьян продолжили вооруженную борьбу, но теперь эта борьба все чаще принимала форму бандитизма и выли­валась в элементарную уголовщину. В 1920 г. наиболее часто сообщения о такого рода действиях поступали из Даниловского и Любимского уездов.

Так, переодевшись в красноармейскую форму, бан­диты совершили нападение на село Закобякино. Было убито 6 работников волисполкома, разграблена почта и правление местного кооператива. С захваченными день­гами бандиты скрылись.

Вскоре подобное же нападение было совершено на Осецкий волостной исполком. Выло убито два члена ис­полкома, начальник районной милиции и милиционер, По рассказам местных жителей, стало ясно, что эти на­падения - дело рук Пашкова и братьев Озеровых. Для их поимки был послан отряд Ярославской губернской ЧК, которому вскоре удалось уничтожить основные силы бандитов. Пашков, Туманов, братья Сперанские были убиты при перестрелке, но братьям Озеровым удалось схвачен красными и расстрелян. При первых же столк­новениях с частями Красной Армии эти отряды снова превращались в толпы крестьян, которые не могли ока­зать серьезного сопротивления.

Летом и осенью 1919 г. самым опасным для Совет­ской власти стал район Даниловского и Любимского уездов. По данным губернской чрезвычайной комиссии, здесь и на соседней территории Костромской губернии собралось около 8 тыс. дезертиров. Трудность борьбы с ними усугублялась тем, что эта местность покрыта гус тым лесом, который тянулся на 70 верст в длину и на 60 верст в ширину. Район изобиловал болотами, реками и был практически непроходим, особенно весной и осе­нью. Здесь трудно было использовать регулярные части Красной Армии.

Какой-либо объединенной "армии" у повстанцев не было. Наиболее крупные отряды возглавляли бывшие офицеры - братья Озеровы и Г. Пашков. В июле они ак­тивизировали свою деятельность на участке железной дороги Ярославль - Данилов - Любим, в частности, на короткий срок захватили станцию Путятино и разъезд Вахромеево. Было прервано движение на этом участке дороги. Но вскоре отрядом Ярославской ЧК станции бы­ли освобождены и движение поездов восстановлено.

После этих событий центр восстания переместился в Любимский уезд. В районе деревни Михалево красные части сделали попытку окончательно уничтожить вос­ставших, которые понесли большие потери и отступили в леса на границе с Костромской губернией. Здесь они использовали тактику партизанских действий, стараясь не встречаться с основными силами красных и не обна­руживать своего местонахождения. бежать и на этот раз. Один из братьев был пойман толь ко в 1925 г., судьба другого неизвестна.

Более всего в конце гражданской воины "отличилась" банда Ефима Скородумова ("Юшко"), дей ствовавшая на границе Ярославской, Иваново-Возне сенекой и Владимирской губерний в пределах Ростов ского уезда. В одной из деревень банда сожгла школу вместе с учительницей, ограбила целый ряд кооперати­вов, сельскохозяйственных товариществ, мельницу. Ня счету банды было множество убийств. Общая сумма на грабленного к началу 1920 г., как потом выяснило след ствие и суд, достигла более одного миллиарда рублей, что было очень много даже в условиях того масштаба цен. "Народные защитники" превращались в обычных уголовников.

Стремясь максимально быстро подавить всякого рода антисоветские выступления, власти в то же время пони­мали, что одними репрессиями и административными мерами найти взаимопонимание с крестьянством невоз­можно. Поэтому была предпринята попытка усилить агитационно-разъяснительную работу среди крестьян.

Беспартийные крестьянские конференции

В октябре 1919 г. по постановлению Ярославского губкома партии во всех уездах стали проводиться бесплатийные крестьянские конференции. Это была новая форма работы, она впервые появилась именно в Ярославской губернии. На конференциях, куда избирали по одному делегату от 50 крестьянских дворов, были представлены самые разные категории сельского населения. Как указывал секретарь Ярославского губкома РКП(б) Н.П. Растопчин, "на кон­ференциях были представлены бедняки, середняки, сельские учителя и даже кулаки и бывшие офицеры", поэтому по всем обсуждаемым вопросам происходили очень бурные дискуссии. На обсуждение выносились са­мые злободневные вопросы - земельная и продовольст­венная политика, помощь семьям красноармейцев, со­циальная политика и т.д. Нередко конференция стано­вилась ареной самой ожесточенной борьбы, самой острой критики действий властей.

Губком и уездные комитеты партии направляли на беспартийные конференции своих работников, использонпли конференции для разъяснения крестьянам основ­ных направлений своей политики, справедливо полагая, что лучше иметь дело с недовольством крестьян на кон-(|>еренциях, чем загонять это недовольство вглубь, тол­кая крестьян на вооруженную борьбу. Беспартийные крестьянские конференции стали очень распространен­ной формой налаживания контактов между городом и деревней. Они в определенной степени способствовали росту взаимопонимания между властью и народом.

Таким образом, Советская власть в осуществлении своей внутренней политики в годы гражданской войны использовала не только репрессии. Да и масштабы ре­прессий не были так велики, как об этом пишет в по­следние годы пресса. Как показывают архивные доку­менты, в том числе и архивы губернской чрезвычайной комиссии, в Ярославской губернии с августа 1918 г. по март 1922 г. по приговорам губернской ЧК было рас­стреляно 355 человек и 219 смертных приговоров было нынесено за это же время уездными чрезвычайными ко­миссиями. Ни о каких десятках тысяч расстрелянных нет и речи. Масштабы красного террора в губернии, да и и целом по стране, не позволяют говорить о том, будто Советская власть в те годы держалась исключительно на терроре.

Но все-таки тяготы войны, суровые меры "военного коммунизма" давали о себе знать. К концу гражданской войны, несмотря на то, что с крестьянскими восстания­ми было покончено, политические настроения ярослав­ского крестьянства были далеки от безоговорочной под­держки Советской власти. Наглядным свидетельством этого являлись частные письма крестьян, перехваченные военной цензурой. Так, например, из села Ильинское-Хованское Ярославской губернии отец писал сыну-красноармейцу М.П. Маляеву в армию: "Жизнь наша сложилась самая тяжелая, у нас все забирают, взяли 55 пудов картофеля, скоромного масла и шерсть".

По материалам военной цензуры местные власти проводили соответствующие проверки. Они показали, что большинство таких писем принадлежало крестья­нам, которые вполне лояльно относились к власти, пла­тили все налоги и не были замечены в каких-либо анти­советских действиях. Таким образом, глухое недовольство накапливалось в самой толще ярославского крестьянства. Это недовольст­во все более овладевало теми категориями крестьян, ко­торые до сих пор в основном поддерживали власть. Это был тревожный сигнал. Он свидетельствовал о том, что политика "военного коммунизма" действительно себя изживала.

Самая страшная русская трагедия. Правда о Гражданской войне Буровский Андрей Михайлович

Глава 3 КАК ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА ПРИШЛА В ДЕРЕВНЮ

КАК ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА ПРИШЛА В ДЕРЕВНЮ

Есть проблема? Сделаем две проблемы!

Стремясь заручиться поддержкой крестьян, Ленин 27 января 1918 года издал Основной закон о социализации земли, буквально списанный с программы эсеров. Ленин ведь охотно давал всем и все, о чем его только просили: рабочим - заводы, уголовникам - револьверы, садистам - должности в ЧК… Вот и крестьянам он тоже дал землю.

Крестьяне делили землю уравнительно - так им казалось справедливее всего. Крупные частные хозяйства оказались разрушены - а ведь именно они поставляли основную массу товарного хлеба. Общее число крестьянских хозяйств возросло на треть: общины наделяли землей даже тех, у кого раньше земли вообще не было. Мелкие хозяйства и раньше хлеба продавали немного. Теперь же деньги стали стремительно обесцениваться, промышленные товары стали дефицитны… Крестьяне стремительно теряли интерес к любой торговле.

Казалось бы, что надо делать? «Укреплять крупные хозяйства!» - скажет вам любой экономист. В какой-то степени большевики шли по этому пути, но очень своеобразно: все крупные хозяйства были исключительно государственные, на базе крупных поместий. В основном они снабжали продуктами партийную верхушку.

Были и «сельскохозяйственные коммуны» - 40 или 50 на всю Россию.

В ведении «госхозов» и коммун находилось не более 0,4 % всей земли, никакой роли они не играли. Но коммунисты считали - это будущее всего сельского хозяйства. Именно к этому должны прийти все крестьяне.

Только вот какая беда - крестьяне туда не собирались.

Внесоветская деревня

На протяжении всей Гражданской войны, в 1917, 1918, 1919, 1920 годах, в России было вполне достаточно хлеба. Хлеб был на всей территории России, ничто не грозило голодом. Голода НИКОГДА не было НИ НА ОДНОЙ из территорий белых государств России. Голода не было на территории банд, крестьянских армий, иностранных воинских подразделений. НИГДЕ.

Во время Гражданской войны голод был ТОЛЬКО на территории, которую контролировали большевики. Он возникал везде, где они появлялись, и исчезал везде, откуда ни уходили. Если бы большевики хотели этого, они уничтожили бы голод на протяжении нескольких часов.

Хлебные запасы в центре страны накоплены по крайней мере на год или два. Даже не получая ни зернышка из урожая 1918 года, города прекрасно доживут до весны 1919 года. И Красную Армию прокормят. Весной 1918 года хлебом были полны все элеваторы, и если в городах голод - то причина не в отсутствии хлеба. Тем более 15 февраля 1918 года вышел декрет о национализации всех зернохранилищ. Весь хлеб - в руках государства; это государство его не выдает, запрещает торговать хлебом; это в государстве большевиков за ввоз хлеба в города полагается немедленный расстрел.

По-видимому, большевики хотят все же не уничтожения голода.

С деревней не надо даже воевать, чтобы начался голод в городах. Этот голод уже организовали, он уже есть.

Но триумфальное шествие Советской власти прошлось по городам. Деревня еще оставалась сама по себе. Даже те крестьяне, которые считали себя большевиками, понимали большевизм не по-ленински. А согласно тем лозунгам, которые и привели большевизм к власти.

Внесоветскую деревню большевики хотели сделать советской - причем знакомым им способом, путем Гражданской войны. В апреле 1918 года Свердлов все чаще говорит во ВЦИК о необходимости «переносить классовую борьбу в деревню».

«Мы должны самым серьезным образом поставить перед собой задачу: разделить деревню на классы, создать в ней два противоположных враждебных лагеря, восстановить беднейшие слои против кулачества. Только если нам удастся расколоть деревню на два лагеря, вызвать в ней такую же классовую борьбу, как у города, только тогда мы добьемся в деревне того, чего добились в городе».

Заметьте - никаких разговоров о «борьбе за хлеб» или криков про козни «кулаков». Свердлов и не пытается отрицать, что в деревне не идет никакая классовая война. Он говорит, что в деревню надо принести эту войну.

Продовольственная диктатура

В СССР во всех учебниках и справочниках всегда писалось, что кулаки «отказывались продавать хлеб Советскому государству. Важнейшие хлебные районы были захвачены войсками иностранных империалистов и внутренней контрреволюции». А коли так, то продразверстка стала «единственным методом мобилизации продуктов с. х-ва». При этом крестьяне «получали от Советской власти в бесплатное пользование землю и защиту от помещика и кулака», и вообще все это было временной мерой - эдакой ссудой, которую Советская власть и вернула.

При этом во всех решительно справочниках коммунисты «путаются в показаниях» - с какого времени существовала продразверстка? И чаще всего говорят - с 1918 года. Декрет Совнаркома о продразверстке вышел от 11 января 1919 года, но получается - была продразверстка и раньше…

Это неправда. Политика продовольственной разверстки действительно началась в январе 1919 года. Продовольственная разверстка - это когда каждая сельская местность обязана была сдать государству определенное количество «излишков». Нормы продразверстки устанавливались произвольно, выполнялась она в лучшем случае на треть и вызывала тьму восстаний. Но продразверстка - это счастливый завтрашний день Советской республики 1918 года.

До продразверстки была ДИКТАТУРА.

9 мая 1918 года Ленин выпускает декрет «О продовольственной диктатуре». Не о разверстке, а о диктатуре. 13 мая - новый декрет, «О чрезвычайных полномочиях народного комиссариата по продовольствию», которым ведал А.Д. Цюрупа.

Согласно декрету, кулаки и вообще сельская буржуазия прячут, скрывают хлеб, и этот хлеб у них следует отнять.

Крестьянам надо оставить минимальный паек - столько, чтобы только живы остались. А остальное пусть везут на заготовительные пункты! Кто не сдал «излишков» - тот «враг народа», его сажают на срок не менее 10 лет, с конфискацией всего имущества. «Провести беспощадную, террористическую войну против крестьянской и иной буржуазии, удерживающей у себя излишки хлеба», - писал Ленин.

26 мая в статье «Тезисы по текущему моменту» Ленин уточняет, что надо делать: «Военный комиссариат превратить в военно-продовольственный комиссариат, то есть сосредоточить 9/10 работы на передачу армии на борьбу за хлеб и на ведение такой войны на 3 месяца - июнь - август. 2. Объявить военное положение по всей стране в то же время. 3. Мобилизовать армию, выделив здоровые ее части, и призвать 19-летних для систематических военных действий по завоеванию, сбору и свозу хлеба и топлива. 4. Ввести расстрел за недисциплину».

Зимой 1917/18 года большевики оккупировали города России. Теперь они хотят завоевать и оккупировать деревни… своей же собственной армией.

Серпово-молотковый поход

27 мая 1918 года создаются первые «продовольственные отряды». В них вступают рабочие, которым прямо говорится: хлеб для вас придерживают кулаки. Пойдите убейте кулаков, у ваших детей будет хлеб. Не все верят большевикам, многие не хотят вступать в продотряды, и все же 30 тысяч вооруженных рабочих города выставили.

В статье «Товарищи рабочие! Идем в последний и решительный бой!» Ленин призывает «к массовому крестовому походу передовых рабочих ко всякому пункту производства хлеба», к войне против «дезорганизаторов и укрывателей». Он прямо пишет: «Беспощадная война против кулаков! Смерть им!»

Армию тоже бросают против «кулачества» - до 75 тысяч солдат. Не все они готовы идти против собственного народа. Расстрелы, порки, ссылки в концлагеря - обычные средства сломать волю крестьянских парней, заставить их выполнять желания большевистского командования.

Еще одна сила - части особого назначения - ЧОНы, они вводятся еще в марте 1918 года. Как правило, состав ЧОНов интернациональный. Чоновцев порядка 30 тысяч человек, во главе ЧОНов стоят коммунисты со стажем. Если в ЧОН даже приходит беспартийный, он сразу же считается кандидатом в члены РКП(б).

Три силы «крестового похода в деревню». Только какой же он «крестовый»? Крестов не полагается даже красноармейцам, не говоря о чоновцах. Кресты на шеях - разве что у части рабочих. И не под лозунгами христианства ведется эта война против собственного народа. Это - какой-то серпово-молотковый поход.

В самой деревне создается еще одна сила - «комитеты бедноты», комбеды. Комбедам предоставлялась вся полнота власти в своей деревне и волости. Они могли разгонять Советы или вводить в них своих людей, чтобы составить большинство. В комбеды обычно входил самый непутевый народ: или бездельники и пьяницы, сельская голытьба, или бежавшие из городов пропойцы и уличная шелупонь.

Там, где крестьяне были посильнее, побогаче - в Черноземной полосе, в Поволжье, на Северном Кавказе, - они часто выступали против комбедов единым фронтом - от самых богатых до батраков.

Комбеды должны помогать искать и изымать «излишки продовольствия»». Комбедам передавалась часть отнятого хлеба. Они могли по своему произволу переделивать отнятый хлеб и конфискованное имущество тех, кого сочли кулаками и «вредителями».

У Шолохова в «Поднятой целине» есть потрясающая сцена: когда коммунисты, радетели за классовую справедливость, распахивают сундуки в домах раскулаченных и оделяют собравшихся односельчан нехитрыми пожитками: платками, платьями, рубашками, отрезами материи. И люди это все берут!

Так вот: такие же сцены происходили и намного раньше, не в 1931 - м, а в 1918 году. Силами комитетов бедноты.

Опираясь на вооруженную силу, комбеды фактически оттесняли от власти Советы, «перетряхивали» их, изгоняя «неблагонадежных». То есть самых «крепких» и самых активных крестьян. В ноябре 1918 года коммунисты отменили комбеды - слишком много негативных эмоций они вызывали у крестьян. Но свое дело они сделали - изменили состав сельских Советов.

Первая крестьянская война

Коммунисты потратили много чернил, доказывая: крестьянские восстания поднялись в 1920 году… Реально же уже весной 1918 года началась своего рода Первая Крестьянская война. Как и вся Гражданская война 1917–1922 годов, она была навязана большевиками. Крестьяне совершенно не собирались воевать и вынуждены были потому, что на них напали. Как осенью 1917 года восстают юнкера и интеллигенция, как бастуют государственные служащие, так восстают и бастуют крестьяне.

Оружие у них есть: армия бежала с фронтов вооруженная, и бежала в основном в деревню. Миллионы винтовок, да к тому же было ведь и охотничье оружие.

Крестьяне были разобщены: они совершенно не ждали нападения. Каждая деревня была сама по себе в эти месяцы. Не было у мужиков ни артиллерии, ни пулеметов. Крестьянское сопротивление было обречено изначально, но война не могла не стать кровопролитной и жестокой.

Ведь если рабочие из продотрядов шли добывать хлеб для своих детей, то и крестьяне защищали свое достояние. Тоже необходимое для прокормления семей. Они действовали с отчаянием обреченных.

На Тамбовщине действовал «летучий отряд» под командованием комиссарши С.Н. Гельберг, «Красной Сони». Крестьяне называли ее «Кровавой Соней». Отряд состоял из венгров, китайцев и австрийских немцев. Ворвавшись в деревню, «Кровавая Соня» непременно устраивала «чистку», истребляя священников, офицеров, унтер-офицеров, георгиевских кавалеров и гимназистов. Обычно ее «летучий отряд» собирал этих обреченных, а расстреливала их собственноручно «Красная Соня». Делала она это с огромным удовольствием, убивала на глазах жен и детей, глумясь над обреченными людьми.

Ее отряд разгонял «неправильные» Советы, при сопротивлении и этих людей убивали. На их место Соня назначала новых, из тех, кого считала бедняками. После ее отъезда эти Советы обычно разбегались.

Вскоре крестьяне стали сопротивляться: при приближении «летучего отряда» к деревне звон колокола созывал деревенское ополчение, и оно занимало оборону. А мальчишки бежали в другие деревни за подмогой. Из других деревень подходило ополчение. Вскоре «летучий отряд» был разбит наголову. Всех его «интернационалистов» убили на месте. «Кровавая Соня» сдалась в плен. Ее судили судом схода нескольких деревень и посадили на кол. Вой «Красной Сони» был слышен трое суток.

В деревне Козловке (Тамбовская губерния) комиссар - пожилой еврей с бородкой, в пенсне, - произнес речь: не надо бояться, Советская власть хочет опираться на самых уважаемых людей. Пусть крестьяне сами назовут тех, кого хотят видеть в Советах. Вид у комиссара был спокойный и даже ласковый, ему поверили.

Мужики назвали нескольких «кулаков», сельского учителя, священника. Комиссар попросил этих людей подойти к тачанке, что-то тихо скомандовал… Китайцы с винтовками наперевес оттеснили уважаемых людей к стене амбара… Защелкали затворы, взмыл отчаянный женский крик из толпы. Залп!

Мужики настолько обомлели, что не сразу пошли на коммунистов. Да у них и оружия никакого не было, они пришли на сельский сход безоружными. На китайцев и комиссара кинулись женщины. Залп! Несколько баб были убиты и ранены, убит наповал ребенок четырех лет. Но толпа женщин набежала на строителей светлого будущего и стала вершить контрреволюционное дело, помешала привести человечество к полному счастью. Мужчины тоже кинулись на носителей вековечной мечты пролетариата, воинство Мировой революции.

Комиссар кинулся к пулемету, но, к счастью, ленту заклинило. По другим данным, один из мужиков набежал, ударил ногой в сапоге комиссара по голове и выбил ему глаз. Китайцев перебили кольями и оглоблями (другого оружия не было), топтали сапогами. Комиссара с выбитыми глазами мужики кинули на козлы для дров и распилили пилой пополам.

Жестокость? Но смерть и «Красной Сони», и безвестного комиссара вполне укладывается в поговорку: «Что посеешь, то и пожнешь». А что должны были делать мужики, когда на их глазах расстреливают лучших людей деревни, стреляют из винтовок в женщин и убивают ребенка? По понятиям крестьян, это были совершенно чудовищные преступления, которым нет никакого объяснения и прощения. А бабы… В таких случаях женщины задают планку… В Козловке мужчина не мог не броситься на большевиков, не утратив уважения к самому себе. Спасибо, сестры! Низкий вам поклон.

На войне как на войне

Уже в мае 1918-го в Воронежской губернии против крестьян применяется артиллерия. Согласно отчету ВЧК, при подавлении только части таких «контрреволюционных мятежей» убито было 3057 крестьян, а после подавления мятежа расстреляли еще 3437 человек. Это только на части территории одной Воронежской губернии!

Исследователи называют разные цифры погибших в этой войне - от 20–30 тысяч до 200 тысяч крестьян. Скорее всего, истинные цифры лежат где-то посередине, но разброс сведений означает одно: как всегда, никто толком не считал.

Потери чоновцев оцениваются в 500–800 человек, рабочих из продотрядов и солдат - порядка 2–3 тысяч человек. Впрочем, в это число могли попасть и дезертиры, под шумок бежавшие из своих частей и сочтенные убитыми.

Результаты войны? У крестьян отнято и привезено в города порядка 13 млн пудов хлеба (больше 200 тысяч тонн). Много ли это? Для безбедной жизни человеку нужно в год порядка 200 килограммов хлеба. И еще 100 килограммов, если он питается мясом свиней и коров, пользуется работой лошади (ее ведь надо подкармливать овсом).

Получается, серпово-молоткастый поход в деревню принес миллион годовых пайков. Минимально необходимое количество для 0,6–0,8 % населения Советской России. Каждые 10 тонн, а может быть, и каждая тонна этого хлеба стоила человеческой жизни.

Да! Еще комбеды переделили 50 миллионов гектаров земли. Ее отнимали у богатых и отдавали бедным. Общее количество этой земли в три раза превышает площадь всей помещичьей земли в России. О помещичьей земле говорили много. Этот «черный передел» лета 1918 года до сих пор мало известен в России… А он был!

Пусть читатель судит сам, помогало ли это решить продовольственную проблему - ведь в очередной раз удар наносился по самым хозяйственным и активным.

И пусть читатель сам подсчитает, сколько переделенных десятин земли приходится на каждую загубленную коммунистами жизнь.

Из книги История Англии. От ледникового периода до Великой хартии вольностей автора Азимов Айзек

Глава 10 Гражданская война Вновь вопрос наследования Супруга Генриха королева Матильда умерла в 1118 г. У нее было двое детей: девочка, тоже Матильда, которую в 1114 г. (в нежном возрасте двенадцати лет) отдали замуж за германского императора Генриха V, и мальчик, Вильгельм, в

Из книги Великая Гражданская война 1939-1945 автора

Глава 14 ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В ГЕРМАНИИ Грудой развалин Европа легла, Смерть над людьми нависла. Родина, ты никогда не была Миру так ненавистна. Э. Вайнерт Немцы в плену До 1 июля 1941 года Красная Армия взяла в плен 17 285 солдат вермахта. До 1 июля 1943-го - уже 534 тысячи (абсолютное

Из книги Самая страшная русская трагедия. Правда о Гражданской войне автора Буровский Андрей Михайлович

Глава 3 КАК ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА ПРИШЛА В ДЕРЕВНЮ Есть проблема? Сделаем две проблемы!Стремясь заручиться поддержкой крестьян, Ленин 27 января 1918 года издал Основной закон о социализации земли, буквально списанный с программы эсеров. Ленин ведь охотно давал всем и все, о чем

Из книги От Ленина до Андропова. История СССР в вопросах и ответах автора Вяземский Юрий Павлович

Глава 2. Гражданская война

Из книги История Рима (с иллюстрациями) автора Ковалев Сергей Иванович

Из книги Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие автора Левицкий Геннадий Михайлович

Глава 3. Гражданская война Нелегко далась Цезарю победа над Верцингеторигом. Не раз проконсул и все его дело оказывались на краю гибели. И после гениальнейшего сражения за Алезию Цезарь с удивлением заметил, что его положение в Риме не упрочилось, как следовало ожидать, а,

Из книги Великие Цезари автора Петряков Александр Михайлович

Глава VII. Гражданская война Цицерон писал, что «она гражданская в том смысле, что родилась не от разногласий среди граждан, а от дерзости одного падшего гражданина». Имеется в виду, конечно, Цезарь. Но объективности ради, если исходить из анализа источников, надо сделать

Из книги Россия против Руси, Русь против России автора Хомяков Петр Михайлович

Глава 3. БОЛЬШАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА 1. Описание ТВД. Этнополитическая ситуация к началу акции. Разоблачение клеветы на татар. О мнимой азиатчине русскихИтак, дорогой читатель, приступим к описанию самой большой гражданской войны в истории Руси и России. И как положено при

Из книги Советский Союз в локальных войнах и конфликтах автора Лавренов Сергей

Глава 4. Гражданская война в Греции Предыстория В 1941 г. после вторжения немцев в Грецию король Георг II со своим правительством оказался в изгнании. Коммунистическая партия Греции (КПГ) во главе с Д. Сьянтосом сумела создать широкий Фронт сопротивления (ЭАМ) со своей

Из книги История Рима автора Ковалев Сергей Иванович

ГЛАВА V ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА 68-69 гг. После устранения Нерона императором стал С. Сульпиций Гальба. Перед но­вым правителем стояла трудная задача разрешить внутриполитический кризис, который фактически привел к началу гражданской войны. Однако Гальба оказался неспособен

Из книги Великий Ганнибал. «Враг у ворот!» автора Нерсесов Яков Николаевич

Глава 15. «Ганнибалова война» пришла на его родину Теперь, после ретирады самого Ганнибала перед легионами Сципиона, последний мог спокойно переправляться в Африку и угрожать Карфагену. Правда, от Сифакса пришло сообщение, в котором он, явно науськиваемый Карфагеном,

Из книги Дивизия имени Дзержинского автора Артюхов Евгений

В ДОМ НА ПОКРОВКЕ ПРИШЛА ВОЙНА «Чтобы Москва стала крепостью» Павла Артемьевича Артемьева один из его сослуживцев характеризовал так: «Наделенный большой волей и мужеством, незаурядными организаторскими способностями, прекрасно знавший солдатскую службу».

Из книги История помнит автора Докучаев Михаил Степанович

Глава VI Гражданская война В первые три года Советской власти на обширных просторах Советской России шла ожесточенная гражданская война. Борьбу с внутренней контрреволюцией и внешней военной интервенцией вела молодая, но уже окрепшая в боях Красная Армия. В ходе ее

Из книги Соединенные Штаты Америки. Противостояние и сдерживание автора Широкорад Александр Борисович

Глава 6. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В США История Гражданской войны в США, на мой взгляд, должна быть как минимум трехтомной. Здесь же я попробую дать читателю общие представление о войне, выделив аспекты, необходимые, чтобы понять ход русско-американских отношений и нашу

Из книги Людовик XIV автора Блюш Франсуа

Из книги Юлий Цезарь. Политическая биография автора Егоров Алексей Борисович

Глава VII. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА (49–47 гг.)

Гражданская война в России не была слу-чайным явлением. В ее основе лежал глубокий раскол общества на два непримиримых лагеря. Ненависть между представителями противоборствующих сторон была настолько велика, что никакие компромиссы были невозможны.

Ярославская промышленность в годы гражданской войны

Национализация промышленности

Новый этап в национализации промышленности начался с Декрета Совнаркома от 28 июня 1918 г., который предусматривал переход в руки государства крупных пред-приятий важнейших отраслей промышленности. Но этот процесс был нарушен начавшимся в Ярославле мятежом, в ходе которого ярославской промышленности был нанесен огромный урон.

Многие представители торгово-предпринимательских кругов поддерживали мятежников, а затем бежали из города, поэтому сразу же после мятежа рабочие собрания многих ярославских предприятий потребовали передать их в собственность государ-ства. Эти требования через губернские органы власти были дове-дены до сведения ВСНХ, и вскоре из Москвы последовали соот-ветствующие решения. Так, в самом конце июля начался процесс национализации крупнейшего в губернии предприятия — Яро-славской Большой мануфактуры, который завершился в декабре1918 г. Осенью того же года в руки государства перешел валяно-сапожный завод Кашина в Тверицах. Еще раньше были национа-лизированы механический завод Смолякова и автомобильный за-вод Лебедева в Ярославле, судостроительный завод« Слип» под Рыбинском и другие.

К осени 1918 г. национализации подверглось 28% всех яро-славских предприятий, на которых было занято 70% рабочих. А к концу того же года в губернии было национализировано 149 за-водов и фабрик, или 60% всех предприятий, зафиксированных промышленной переписью. На национализированных предпри-ятиях к тому времени работало 86% всех рабочих Ярославской губернии.

В годы гражданской войны процесс национализации еще бо-лее ускорился. В обстановке очень серьезных экономических трудностей Советское государство стремилось сосредоточить в своих руках практически все производство, даже мелкие пред-приятия кустарного типа. Поэтому к концу 1920 г. государству в Ярославской губернии принадлежало 920 промышленных предприятий, из них около 300 — с механическим двигателем.

Переход предприятий в руки государства потребовал созда-ния новых органов управления промышленностью. Еще в июне 1918 г. в Ярославле был создан для этой цели губернский совет народного хозяйства(губсовнархоз). Подобные совнархозы дей-ствовали и в уездах. Непосредственное руководство национали-зированными предприятиями осуществляли органы коллективно-го руководства — заводоуправления. Они выбирались на рабочих собраниях и затем утверждались в губернском совнархозе или в ВСНХ. В состав заводоуправлений входили как представители рабочих, так и старые специалисты — инженеры, техники, ком-мерческие служащие. Немало рабочих, получив в заводоуправле-ниях опыт руководящей работы, стали впоследствии руководите-лями предприятий. Среди них А. С. Синявин, М. С. Ситохин, И. С. Шафран с Ярославской Большой мануфактуры , Н. П. Чекмарев, М. А. Лоскутов, П. Н. Телицын с Норской ману-фактуры, Н. М. Патов, А. Ф. Рожков с Гаврилов-Ямской мануфак-туры и другие.

На этом этапе национализации коллективное управление предприятиями вполне оправдывало себя. Но в условиях разго-ревшейся гражданской войны, жесткой централизации экономикивласти вынуждены были отказаться от этого принципа и начать переход на принцип единоначалия. К концу гражданской войны во главе многих ярославских предприятий стояли уже единолич-ные руководители, которые персонально отвечали за результаты работы своего предприятия.

На общем фоне большинства национализированных ярослав-ских предприятий, пожалуй, единственным исключением из пра-вила стал бывший завод С. С. Щетинина. Его начали строить в го-ды первой мировой войны как авиационное предприятие. В мае 1918 г. завод был национализирован и начал выпускать сельско-хозяйственные машины. Но в сентябре того же года по решению ВСНХ бывший завод Щетинина был передан в аренду на 25 лет фирме« Вестингауз», которая должна была наладить на нем про-изводство паровозных и вагонных тормозов для железнодорож-ного транспорта. По договору каждый месяц завод должен был изготавливать 75 паровозных и 250 вагонных тормозных систем. В условиях ускоренной национализации такой договор выводил ярославский завод из числа государственных предприятий, но ВСНХ пошел на этот шаг, так как тогда еще не было технических и материальных возможностей для самостоятельного производ-ства такой крайне нужной для транспорта продукции.

Что нужно восстанавливать?

Процесс налаживания руководства национализированной промышленностью осложнялся тем, что целый ряд предприятий в самом Ярославле был разрушен в ходе мяте-жа и их предстояло восстанавливать, не дожидаясь окончания гражданской войны. Однако в процессе восстановительных работ руководителям Ярославского совнархоза стало ясно, что при столь огромных разрушениях и ограниченности запасов сырья и топлива все разрушенные предприятия восстановить просто не-возможно. Необходимо было выбрать самые основные, без кото-рых экономика страны не могла тогда обойтись. Например, в первую очередь решено было восстанавливать спичечную и та-бачно-махорочную фабрики Дунаева , которые и были пущены в ход уже в годы войны. Частично был восстановлен свинцово-белильный завод Сорокина, а также крупная паровая мельница на берегу Которосли, ранее принадлежавшая Вахромееву , и другие объекты.

Напротив, Ярославский губсовнархоз принял решение не восстанавливать колокололитейный завод Оловянишникова , справедливо полагая, что церковные колокола никак нельзя отне-сти к товарам первостепенной важности. Из-за низкого техниче-ского уровня производства не подлежал восстановлению масло-бойный завод Вахрамеева . По этой же причине решили не вос-станавливать целый ряд мелких предприятий кустарного типа. Их оборудование и сырье передавалось более крупным предприяти-ям.

Сразу же после мятежа по решению ВСНХ в Ярославле было создано Управление восстановительных работ, силами которого началось восстановление гражданских объектов города. В числе первых объектов, восстанавливаемых в 1918 — 1919 гг., были го-родской водопровод и система канализации, гостиницы« Царь-град», «Европа», «Славянская», «Берлин», «Столбы», коммерче-ское училище, Екатерининская и Антиповская гимназии, реаль-ное училище, губернская больница, хлебопекарня, пожарное депо и многие другие сооружения. Не подлежащие восстановлению здания разбирались на кирпич, который также использовался для ремонтных работ.

Сырьевой вопрос

Очень острым для ярославской промышленности являлся и вопрос обеспеченности сырьем. Например, текстильные предприятия губернии до начала 1920 г. почти не получали сырья, так как ос-новной поставщик хлопка — Средняя Азия — была отрезана от цен-тра страны линией фронта. А те баржи со старыми запасами хлопка, которые все же отправлялись с Нижней Волги в Яро-славль, не доходили до места назначения, перехватывались в Нижнем Новгороде, и хлопок самовольно распределялся по фаб-рикам Иваново-Вознесенского района. На Ярославской Большой мануфактуре наступил настоящий хлопковый кризис. В отдель-ные месяцы мануфактура получала от 1 до 5% необходимого хлопка. Это привело к сокращению рабочего времени. С осени 1918 г. до середины лета 1919 г. фабрика работала только 4 дня в неделю и в одну смену.

Еще хуже была ситуация на Норской мануфактуре. Она была осенью 1918 г. остановлена и законсервирована на весь период войны. Рабочие были направлены на другие работы. В течение нескольких месяцев 1919 г. не работала Ростовская льняная мануфактура. в 1918 г. работал только на 15% своей мощности. Такая же ситуация сложилась на табачных, кожевенных и других производствах. В результате, не-смотря на предпринимаемые меры по обеспечению ярославских предприятий сырьем, в течение гражданской войны наблюдалось сокращение промышленного производства в губернии.

Топливная проблема

Сокращение производства происходило также и из-за значительного дефицита топлива. До войны промышленность губернии в качестве основных источников топлива ис-пользовала дрова, нефть и каменный уголь. С началом военных действий бакинская нефть и донецкий уголь почти перестали по-ступать в губернию. Их следовало заменить дровами, но дрова в столь большом количестве необходимо было заготовить и доста-вить в города. Речь шла о десятках и десятках тысяч сажен дров.

Губернские и уездные власти предпринимали чрезвычайные меры для заготовки топлива. Повсюду были созданы уездные ко-миссии по топливу. Население от 18 до 50 лет в обязательном по-рядке привлекалось к заготовке дров, причем крестьяне обязаны были также выделять лошадей для перевозки дров к станциям железной дороги. Волисполкомы и сельсоветы получили право применять репрессивные меры вплоть до арестов к тем крестья-нам, которые по каким-либо причинам отказывались выполнять трудгужповинность, то есть участвовать в топливной кампании.

Зимой 1919 — 1920 гг. сложилась наиболее критическая си-туация с обеспечением городов и промышленности топливом. Случались остановки фабрик и заводов из-за отсутствия топлива, и тогда все рабочие направлялись в лес, на лесозаготовки. Дело дошло до того, что Ярославский городской Совет совсем запре-тил выдавать дрова населению. Весь имевшийся запас топлива направлялся только на нужды промышленности. А Народный Комиссариат внутренних дел специальной телеграммой губисполкому, местным Советам и начальникам всех железнодорожных станций потребовал« карать беспощадными мерами» всех виновных в срыве заготовок для железнодорожного транспорта.

Чтобы как-то снять остроту топливного кризиса, в 1919 г. в окрестностях Ярославля, на Ляпинском и Забелицком болотах, началась добыча торфа. Уже в 1920 г. в губернии было получено более 190 тыс. пудов этого топлива. Тогда же впервые возникла идея строительства электростанции, работающей на торфе. Но в годы гражданской войны этой идее не суждено было осущест-виться.

Для Красной Армии

Трудности буквально опутали ярославскую промышленность в годы гражданской войны. Однако промышленность должна бы-ла не просто выжить. Перед ней была поставлена задача обеспе-чивать всем необходимым фронт и Красную Армию. Для этой цели в начале 1919 г. при Ярославском губсовнархозе был создан отдел военных заготовок, который отвечал за размещение и вы-полнение военных заказов в губернии.

Уже первые недели работы этого отдела показали, что губер-ния не сможет снабжать Красную Армию оружием и боеприпа-сами. В губернии практически не было заводов, которые могли бы их производить. Но зато выяснилось, что предприятия губер-нии многое могут сделать для обеспечения фронта обмундирова-нием и снаряжением. Через отдел военных заготовок ярославские предприятия регулярно в течение всей войны получали заказы на эту продукцию. Понеполным данным, за 1919 — 1920 гг. на пред-приятиях Ярославской губернии было изготовлено около 2 млн. комплектов нательного белья для военнослужащих, около 20 тыс. шинелей, свыше 300 тыс. пар кожаной обуви, более 200 тыс. пар валенок и т. п.

Ярославский автозавод занимался ремонтом различных марок ав-томобилей, которые эксплуатировались еще с довоенных времен: Оппель, Паккард, Фиат, Рено и др. Ярославская моторно-судостроительная верфь изготавливала для фронта моторные ка-тера. Летом 1920 г. военному ведомству была сдана партия в пять катеров.

На протяжении всей войны одним из стратегически важных объектов оставался тормозной завод, который вошел в особый список Совета Труда и Обороны. Завод изготавливал тормоза и другое оборудование, крайне необходимое для функционирова-ния железнодорожного транспорта. Для железнодорожного транспорта работал и Рыбинский завод« Феникс», который с на-чала 1919 г. выпускал товарные вагоны.

Рыбинский завод« Русский Рено» в течение 1918 г. выполнял крупные заказы на ремонт военных самоходов и выпускал каж-дый месяц около 50 отремонтированных машин.

Особую роль сыграли в снабжении армии табачные фабрики губернии. По данным ВСНХ, в 1919 г. ярославские табачные фабрики вырабатывали около одной трети всего производства табака в стране. В отдельные месяцы Северный и Восточный фрон-ты снабжались исключительно ярославским табаком.

Не только крупная промышленность, но и мелкие кустарные предприятия в годы войны работали на нужды фронта. Швейные артели села Великого, Данилова, Ярославля, Пошехонье-Володарска шили телогрейки и ватные шаровары для солдат. Са-пожные артели Ярославского, Ростовского, Пошехоно-Володарского уездов шили кожаную обувь. Особенно заметным был вклад мастеров Бурмакинской волости. Здесь около двух с половиной тысяч кустарей делали удила, седла, хомуты, метал-лические части упряжи и другие крайне необходимые для кава-лерии изделия.

Вместе с тем обстановка гражданской войны и политика« во-енного коммунизма» негативно сказывались на работе ярослав-ской промышленности. Происходило неуклонное падение произ-водства. Крайне низкий уровень снабжения и уравниловка в оп-лате труда подрывали материальную заинтересованность рабо-чих. В рабочей среде накапливалось недовольство и раздражение условиями жизни, политикой« военного коммунизма».

Ярославская деревня в годы гражданской войны

Хотя Ярославская губерния до революции относилась к чис-лу наиболее развитых в промышленном отношении, основная масса ее населения была связана с сельским хозяйством. В 1917 г. из почти 1 млн. 185 тыс. жителей губернии в деревне проживало около 935 тыс. человек, и число сельских жителей продолжало увеличиваться, прежде всего — за счет вернувшихся в деревню го-рожан. В 1920 г. в деревне было уже около 1 млн. жителей. Меж-ду тем земли в губернии традиционно не хватало. Накануне ре-волюции только половина всей пригодной для обработки земли находилась в руках крестьян, остальная была частновладельче-ская и казенная. Поэтому ярославская деревня весьма благожела-тельно отнеслась к Декрету о земле и Закону о социализации земли.

Землю — крестьянам

Закон о социализации предусматривал порядок уравнительного распределения зем-ли между крестьянами или по трудовой нор-ме, то есть по числу рабочих рук в семье, или по потребитель-ской, то есть по числу едоков. Однако на практике раздел земли происходил более разнообразно: в некоторых волостях принима-ли решения отдать землю малоземельным и безземельным, в дру-гих — передать ее тем, у кого есть семена. В некоторых волостях вообще не пришли ни к какому решению, и земля оставалась не-разделенной.

Только в апреле 1918 г., то есть ближе к весенним полевым работам, земельный отдел губисполкома в специальной инструк-ции порекомендовал разделить землю по трудовой норме и толь-ко в исключительных случаях — по потребительской. Раздел по-шел быстрее, но все же к ноябрю 1918 г. из 250 тыс. десятин, предназначенных к разделу земель, нераспределенными остались около 100 тыс. десятин. А в целом этот процесс не был завершен даже к концу гражданской войны. В конце концов основная масса земель была распределена между крестьянами по потребитель-ской норме, что больше устраивало беднейшие и середняцкие хо-зяйства.

Перераспределение помещичьей и казенной земли между крестьянами привело к изменению социальной структуры яро-славской деревни. Например, к 1919 г. почти в два раза уменьши-лось число беспольных хозяйств, сократилось количество безло-шадных, то есть самые беднейшие слои деревни немного улуч-шили свое благосостояние. В то же время сократилось число многопосевных хозяйств, а хозяйства с посевами свыше восьми десятин совсем исчезли. Ярославская деревня постепенно осереднячивалась за счет крайних групп — зажиточных и бедноты. Однако эти середняцкие хозяйства были в основном маломощ-ными и еле-еле сводили концы с концами. Их экономическая ус-тойчивость была весьма незначительной.

Раздел помещичьих земель не смог изменить к лучшему про-довольственное положение в губернии. За годы первой мировой войны и двух революций в губернии сократились посевные пло-щади. Они составляли в 1918 г. всего 77% от довоенного уровня. Вдвое уменьшилось количество крупного рогатого скота. Сокра-тился и подвоз хлеба из производящих губерний.

Продовольственный кризис

После Октябрьской революции старая система продовольственных органов стала постепенно разрушаться. Новая сра-зу не могла появиться и эффективно функционировать. Весной 1918 г. на губернию грозно и неумолимо надвигался голод. Пожалуй, характер-ной чертой голода 1918 г. в Ярославской губернии было то, что он охватил не только жителей городов и фабричных поселков, но и значительную часть крестьянского населения. По данным Яро-славского губернского продовольственного комитета, из почти 980 тыс. жителей сельской местности к началу лета 1918 г. край-нюю нужду в продовольствии испытывало почти 800 тыс. чело-век и не было никаких запасов ни в Ярославле, ни в уездных го-родах, чтобы эту нужду удовлетворить. В такой ситуации гу-бернские власти все чаще обращались за помощью в Москву в Наркомат продовольствия, но столь же часто получали отказ. Хлеба не было.

В мае 1918 г. для выхода из острейшего продовольственного кризиса Совнарком начал осуществлять политику, которая полу-чила название продовольственной диктатуры. Эта политика включала в себя запрещение свободной торговли, сосредоточение всех продовольственных ресурсов в руках государства, централи-зованное нормированное снабжение продовольствием населения. Но для того, чтобы государство могло распределять продоволь-ствие среди населения, оно сначала должно было взять его у кре-стьян по твердым ценам. Для этого и создавались продовольст-венные отряды из рабочих в городах и комитеты бедноты в де-ревнях.

Продотряды

Продотряды в Ярославской губернии начали создаваться в июне 1918 г., но из-за мя-тежа процесс их формирования прекратился и возобновился только в августе — сентябре. Единых критериев для отбора в продотряды не было. В объявлении губернского продовольственного комитета о записи в продотряды критерием приема называлась принадлежность к коммунистической партии, рекомендация фабзавкомов или Советов. На Романовской льня-ной мануфактуре члены продотрядов избирались на общем рабо-чем собрании. На Норской мануфактуре предпочтение отдава-лось добровольцам. Видимо, можно утверждать, что власти стремились обеспечить набор в отряды честных, добросовестных ра-бочих, но в условиях голода и начинавшейся войны вряд ли это было возможно в полной мере.

Порядок формирования и работы продотрядов был опреде-лен инструкцией Ярославского губисполкома. Согласно инструк-ции каждый отряд должен был иметь не менее 75 человек, вооруженных винтовками, два — три пулемета. Члены отряда должны были строго соблюдать революционную дисциплину. Виновные в ее нарушении, замеченные в кражах, вымогательстве, мародер-стве, передавались в ЧК. А застигнутые на месте преступления — расстреливались. Отряды должны были действовать сообща с комитетами деревенской бедноты, а если таковых в деревне еще не было, должны были добиваться их создания.

Часть собранного продотрядами хлеба передавалась комите-там деревенской бедноты, а большая часть шла в продовольст-венный фонд республики, из которого продовольствием снабжа-лись и те предприятия, которые посылали своих рабочих в прод-отряды. Таким образом, и у продотрядов, и у комбедов имелся личный интерес найти и отобрать максимум хлеба. Рабочие, под-держанные властями, были твердо уверены в правоте своего дела: ведь в городах остались голодные семьи и остановленные фабри-ки. Но и большинство крестьян так же твердо считали, что с та-ким трудом выращенный урожай(не такой уж и большой в на-шей небогатой губернии) — это их кровная собственность, и они смогут распорядиться им по своему усмотрению. Коса нашла на камень. Конфликт между городом и деревней становился неиз-бежен.

С августа 1918 по январь 1919 гг. в Ярославской губернии было сформировано около 40 продотрядов, в которые записалось более 1 300 человек. Руководил этими отрядами Ярославский штаб продовольственных отрядов. В 1919 г. продотряды были преобразованы в продовольственные полки и стали подчиняться Военному продовольственному бюро. Летом 1919 г. продоволь-ственный полк численностью почти в 500 человек находился, на-пример, в Ярославле.

Осенью 1918 г. значительная часть ярославскихпродармейцев была направлена по распоряжению Москвы в более хлебные черноземные губернии. Так, отряд Ярославской Большой ману-фактуры заготавливал хлеб в Саратовской губернии. Там же дей-ствовали два продотряда из рабочих фабрик Зотова и Сакина. Рыбинский продотряд численностью в 100 человек находился в Воронежской губернии. Продотряд ярославских железнодорож-ников занимался хлебозаготовками в Тамбовской губернии. Раз-горавшаяся в деревне гражданская война делала деятельность продотрядов сложной и опасной. Нередко рабочие гибли от пуль крестьян, нежелавших расставаться с хлебом. Рыбинский отряд в Воронежской губернии вел заготовки в прифронтовой полосе. Рабочим пришлось принять участие в боевых действиях, в кото-рых почти весь отряд погиб.

Около 20 продотрядов осенью 1918 г. действовало на терри-тории самой Ярославской губернии. Губерния была разделена на два продовольственных района — Рыбинский и Ярославский. В каждом был свой штаб, который и обеспечивал руководство от-рядами. В 1918 — 1919 г. большая часть ярославских продотрядов заготавливала на территории губернии не хлеб, которого здесь никогда не хватало, а картофель и овощи. Так, до конца 1918 г. запределы губернии централизованно было вывезено более одного миллиона пудов картофеля, более одной тысячи вагонов овощей — лука, моркови, капусты.

Комитеты бедноты

В своей деятельности продотряды опирались прежде всего на комитеты деревенской бедноты, которые в Ярославской губернии на-чали создаваться только в августе — сентябре 1918 г. К концу года в губернии существовало около 8 тыс. ком-бедов. Поначалу отношение к ним со стороны беднейшей и даже сердняцкой части деревни было вполне сочувственное. Крестьяне надеялись, как отмечалось на собрании Голицинской волости Мышкинского уезда, что« только комбеды могут правильно рас-пределить все продукты первой необходимости».

Однако со временем деятельность комбедов стала вызывать у крестьян недовольство и раздражение. Как писал в своей жалобе в редакцию одной из центральных газет крестьянин Рыбинского уезда П. Платонов, «сочувственное ранее отношение к коммуни-стической партии теперь резко изменилось, всюду слышен ропот, недовольство и даже проклятия по адресу комбедов… Везде жа-луются на своеволие комбедов и полный с их стороны произвол, взяточничество, на полную безнаказанность их действий, нало-жение контрибуций…, на отобрание хлеба, скота, даже племенно-го, и всего, что понравится членам комбедов…». Такие действия комбедов вносили раскол в крестьянскую среду, создавали почву для массового недовольства властями.

Очень низкие нормы продовольственных пайков толкали многих горожан, а подчас и крестьян, на самостоятельные поиски продовольствия. Они отправлялись в деревню и покупали или, что бывало чаще, обменивали какие-либо промтовары на продо-вольствие. Затем сами вывозили эти продукты по железной доро-ге. Опасаясь, что такие заготовки могут резко сократить поступ-ление продовольствия в государственный фонд, власти встали на путь их жесткого регулирования. Была объявлена война« мешоч-ничеству» и «спекуляции».

На многих железнодорожных станциях в губернии были рас-положены заградительные отряды продармии. Они находились, например, в Ростове, Семибратове, Петровске, Данилове, на станциях Итларь, Коромыслово, Пучковский и др. Заградотряды состояли чаще всего из 10 — 20 человек и имели право задержи-вать пассажирские составы и проводить проверку того, что везут пассажиры. Согласно инструкции, данной заградотрядам, каждо-му пассажиру разрешалось провезти не более 10 фунтов хлеба, 5 фунтов мяса, двух фунтов жира, а также картофель и овощи без ограничений. Продукты, провозимые сверх нормы, отбирались. Поскольку поезда нельзя было задерживать надолго, проверка пассажиров проводилась очень быстро. Содержимое и вес меш-ков определялось на ощупь и на глаз. Отобранные продукты вы-носились на платформу, но взвешивались и сдавались на склад только после отправления поезда. Вполне понятно, что все это приводило к множеству злоупотреблений. Сами представители властей были вынуждены докладывать в Совнарком, что« коли-чество продуктов, реквизируемых заградительными отрядами, настолько незначительно, что вряд ли играет роль для питания населения Республики… Заградотряды следует сократить до ми-нимума…».

Все эти суровые меры властей вызывали справедливое недо-вольство населения. К этому следует добавить, что осенью 1918 г. Совнарком принял Декрет о чрезвычайном революцион-ном налоге, который предусматривал конфискацию у городской и сельской буржуазии денежных накоплений. Фактически этот на-лог в деревне собирался с основной массы крестьян за исключением одной бедноты. Иногда ставки его были так высоки, что крестьяне просто не в состоянии оказывались его уплатить. Ме-стные Советы ни на какие уступки крестьянам в этом вопросе не шли. Крестьяне писали многочисленные жалобы в Москву, но и они не всегда помогали. Этот революционный налог стал еще од-ной причиной нарастания напряженности в ярославской деревне. Борьба с мешочничеством и выполнение революционного налога, как сообщали из Даниловского уездного исполкома, привели к тому, что« настроения населения стали в значительной степени антисоветскими». Осенью 1918 г. появились многочисленные призывы не подчиняться властям и «требовать созыва Учреди-тельного собрания». Дело дошло до того, что целые селения на своих сходах выносили об этом приговоры и выбирали своих представителей в Учредительное собрание. И это происходило почти через год после его разгона.

Дезертирство

Еще одним серьезным фактором напряженности в губернии стало такое явление, как дезертирство, то есть отказ служить в Красной Армии, массо-вая неявка новобранцев на мобилизационные пункты. С лета 1918 г. Красная Армия перешла на мобилизационный принцип формирования. Была создана система военкоматов, через которые и шел призыв в армию крестьянской молодежи.

В основе дезертирства в Ярославской губернии лежало мно-жество причин: усталость населения от войны(ведь за годы пер-вой мировой войны в армию было призвано около 130 тыс. яро-славцев), недовольство продовольственной политикой коммуни-стов и голод. Ярославская губернская ЧК, которой поручили про-анализировать причины этого явления, в качестве одной из ос-новных причин называла очень слабое материальное обеспечение семей красноармейцев. Подчас крестьяне не хотели идти в армию именно потому, что их семьи в материальном отношении оказы-вались брошенными на произвол судьбы. Как писал в частном письме один красноармеец, «воевать нечего, когда семья помира-ет с голода».

О важности именно этого мотива свидетельствует письмо другого ярославского новобранца: «Полтора месяца я был дезер-тиром, но теперь иду в Красную Армию, так как сенокос окончил и вообще убрал тяжелую работу».

Но все же значительная часть призывников не желала идти на фронт. Масштабы дезертирства быстро нарастали. Центральная комиссия по борьбе с дезертирством регулярно сообщала данные о числе задержанных дезертиров. Например, только за неделю с 8 по 15 марта 1919 г. в Ярославской губернии было задержано 893 дезертира, в Костромской — 1852 человека. Очевидно, что задер-живалась только часть дезертиров. Масштабы этого явления бы-ли много больше.

Власти пытались жесткой политикой, репрессивными мерами бороться с этим злом. 7 октября 1918 г. председатель Реввоенсо-вета Республики Л. Д. Троцкий подписал специальный приказ о дезертирах. Выявлять и доставлять дезертиров в штаб ближайшей воинской части должны были сельские Советы и комбеды. Пер-сональная ответственность возлагалась на председателей сельсо-ветов и комбедов. Согласно этого приказа, дезертиры, оказавшие сопротивление при задержании, должны были расстреливаться на месте.

Крестьянские выступления в 1918 году

Но и эти жесткие меры не помогали. В ответ на насилие де-зертиры уходили в лес и начинали вести партизанскую войну против властей. По приблизительным данным, в отдельные меся-цы 1919 г. общая численность« бело-зеленых банд», как их назы-вали власти, достигала в губернии 20 — 30 тыс. человек. Если учесть, что среди них была значительная часть дезертиров, то по-лучается, что их число в губернии достигало нескольких тысяч человек. Дезертиры пользовались поддержкой местного населе-ния, поэтому властям очень трудно было вести борьбу с ними. Вооруженные крестьянские выступления различной интенсивно-сти продолжались в Ярославской губернии на протяжении всей гражданской войны.

Во время белогвардейского мятежа в Ярославле для отвлече-ния сил красных от города Перхуров попробовал поднять кресть-янские восстания в нескольких волостях Ярославского уезда. Так, с помощью посланных из Ярославля офицеров такая попытка бы-ла предпринята в селе Диево-Городище. Посланцы Перхурова объявили в волости как набор добровольцев, так и обязательную мобилизацию мужского населения. Всем им было выдано ору-жие. По замыслу организаторов, восставшие должны были уда-рить в тыл красным частям А. И. Геккера, ведущим наступление на Тверицы. Для подавления этого выступления из Костромы на пароходе прибыл сводный революционный отряд. Он высадился сначала в районе Николо-Бабайковского монастыря и уже оттуда на следующий день начал на пароходах наступление на Диево-Городище. Какого-либо серьезного сопротивления в селе оказано не было. Красные не потеряли ни одного человека ни убитыми, ни ранеными.

В июле 1918 г. произошло крупное восстание крестьян в По-шехонском уезде. Центрами выступления стали Ериловская во-лость и село Белое. В селе Белом бывшие офицеры создали из крестьян вооруженный отряд и двинули его на Пошехонье, по-ставив целью свергнуть в уезде Советскую власть. Восстание ох-ватило территорию четырех-пяти волостей и продолжалось примерно одну неделю. Только с прибытием регулярных вооружен-ных сил из Рыбинска восстание было подавлено.

В середине октября 1918 г. во время мобилизации произошли крестьянские выступления в Ильинской, Васильковской и Микляевской волостях Угличского уезда. Кроме отказа служить вКрасной Армии восставшими выдвигались лозунги созыва Учре-дительного собрания. В уезд были посланы регулярные части. Через несколько дней угличский уездный военком телеграфиро-вал в Ярославль: «Все ликвидировано. Обложили контрибуцией, взяли заложников. Белые растерялись. Красные действовали ре-шительно».

Мологское восстание

Самым крупным по масштабам в 1918 г. было Мологское восстание , которое произошло в конце октября — начале ноября и охватило ряд волостей Мологского и Мышкинского уездов. Конкретным поводом к выступлению послужи-ла опись хлебных запасов, проводившаяся в уезде, в ходе которой комбеды наложили на крестьян многочисленные« контрибуции» и осуществляли разного рода« реквизиции». Среди крестьян бы-стро распространились слухи о том, что большевики заберут весь хлеб и зимой придется голодать. Масла в огонь добавили также злоупотребления местной власти и Мологской чрезвычайной ко-миссии.

Выступление началось как стихийное, но находившиеся в уезде офицеры(как из местных жителей, так и бежавшие из Яро-славля после подавления мятежа) попытались придать движению более или менее организованный характер. Именно бывшие офи-церы были инициаторами проведения мобилизации мужского на-селения от 18 до 45 лет в «народную армию». Они специальным приказом обязали сдавать в пользу восставших продукты пита-ния.

Центрами восстания стали села Покровское-на-Сити, Некоуз, Веретея и другие. В них были разогнаны Советы, на место кото-рых вернулись волостные старшины. Затем главные силы крестьян двинулись на город Мологу. В Мологе было введено осадное положение, был создан Военно-революционный комитет. В мо-мент наиболее критической ситуации на пристани Мологи стоял пароход под парами, готовый в любой момент эвакуиро-вать из города представителей Советской власти. Но этого не произошло. Вскоре на помощь Мологе подошел пароход из Рыбинска, на котором прибыл Рыбинский коммунистический отряд, и угроза была ликвидирована.

Восставшие захватили также железнодорожные станции Харино, Шестихино, Маслово. Возникла угроза захвата станции Волга и стратегически важного моста через Волгу. В этом случае реакция властей была мгновенной и жесткой. В Мологский и Мышкинский уезды были направлены вооруженные отряды же-лезнодорожной охраны, отряды Рыбинской, Угличской и Мышкинской ЧК, другие части. Соединениям регулярной армии и час-тям особого назначения крестьяне не могли оказать серьезного сопротивления. Отряды красных повсюду продвигались практи-чески беспрепятственно.

Несмотря на отсутствие серьезного сопротивления со сторо-ны крестьян, карательные отряды действовали очень жестко: в волостях вводилось осадное положение, производились аресты, брались заложники, осуществлялись расстрелы. 9 ноября 1918 г. последний отряд вернулся в Рыбинск. Выступление было подав-лено.

Крестьянские выступления в 1919 году

Очередной всплеск крестьянских выступлений в Ярославской губернии пришелся на лето 1919 г. и был связан с ужесточением продовольственной политики государства, в частности, с введени-ем продразверстки. К лету образовалось три основных очага кре-стьянских восстаний: первый включал Угличский, Мышкинский и частично Мологский уезды, второй — Пошехоно-Володарский уезд и третий — Даниловский и Любимский уезды.

По некоторым приблизительным подсчетам в отдельные месяцы отряды восставших в целом по губернии насчитывали до 20 тыс. человек. Обстановка в губернии была настолько тревож-ной, что 3 июля 1919 г. в Ярославле был образован губернский революционный комитет и оперативный штаб по борьбе с восстаниями. Военно-революционные комитеты создавались также в уездах, охваченных крестьянскими выступлениями.

На территории Мышкинского и Угличского уездов центрами крестьянских выступлений стали Васильковская, Богородская, Климатинская и Юрьевская волости. Только в Мышкинском уез-де находилось до 2000 дезертиров. Для подавления этого восста-ния сюда были посланы различные отряды под общим командо-ванием командира 46-го Рыбинского стрелкового полка железно-дорожной охраны Д. Кузьмина, к которому позже добавился от-ряд Ярославской ЧК под командованием А. Ф. Френкеля. Развер-нулись самые настоящие сражения, имелись большие потери с обеих сторон. Среди захваченных красными трофеев упомина-лись не только винтовки и пулеметы, но даже два орудия.

Д. Кузьмин издал приказ, согласно которому все явившиеся с по-винной дезертиры прощались и отправлялись в Красную Армию. Таким образом удалось по двум уездам обеспечить явку с по-винной более одной тысячи человек.

Не желавшие сдаваться мятежники были оттеснены в сосед-нюю Тверскую губернию, и, как сообщал председатель Ярославской ЧК в губком партии, «в уезде крупных банд не оста-лось».

Еще более крупным был масштаб крестьянских выступлений в Пошехоно-Володарском уезде в июле 1919 г. Здесь в лесах ско-пилось около 5 тыс. дезертиров из Ярославской, Вологодской и Череповецкой губерний. Дело дошло до того, что повстанцы двинулись на Пошехонье-Володарск, намереваясь захватить го-род. Поскольку этот район являлся ближайшим тылом 6-й армии Северного фронта, Реввоенсовет армии 5 июля объявил район Вологда — Буй — Кострома — Ярославль — Пошехонье-Володарск на осадном положении. Для борьбы с дезертирами было создано объединенное командование под руководством члена РВС 6-й армии А. М. Орехова.

На помощь Пошехонье-Володарску были посланы регуляр-ные части, в том числе артбатарея из двух орудий из Рыбинска. У деревни Михалково произошло ожесточенное столкновение красных с отрядами дезертиров. Красными была использована артиллерия, в результате чего восставшие были отброшены и нача-ли отходить на север. Но с севера им навстречу выступили части 6-й армии. Около села Пречистое восставшие были окончательно разбиты, их общие потери составили около 500 человек убитыми и ранеными.

Архивные документы свидетельствуют о весьма характерной особенности крестьянско-дезертирских выступлений на этом эта-пе: практически везде они возглавлялись бывшими офицерами, которые в обязательном порядке проводили мобилизацию кре-стьян в свои отряды и пытались максимально быстро сколотить более или менее боеспособные части. Так, в Пошехоно-Володарском уезде мобилизации подлежало мужское населения от 18 до 45 лет. А одним из руководителей восставших был быв-ший генерал Мейер, который был схвачен красными и расстре-лян. При первых же столкновениях с частями Красной Армии эти отряды снова превращались в толпы крестьян, которые не могли оказать серьезного сопротивления.

Летом и осенью 1919 г. самым опасным для Советской вла-сти стал район Даниловского и Любимского уездов. По данным губернской чрезвычайной комиссии, здесь и на соседней терри-тории Костромской губернии собралось около 8 тыс. дезертиров. Трудность борьбы с ними усугублялась тем, что эта местность покрыта густым лесом, который тянулся на 70 верст в длину и на 60 верст в ширину. Район изобиловал болотами, реками и был практически непроходим, особенно весной и осенью. Здесь труд-но было использовать регулярные части Красной Армии.

Какой-либо объединенной« армии» у повстанцев не было. Наиболее крупные отряды возглавляли бывшие офицеры братья Озеровы и Г. Пашков . В июле они активизировали свою деятель-ность на участке железной дороги Ярославль — Данилов — Любим, в частности, на короткий срок захватили станцию Путятино и разъезд Вахромеево. Было прервано движение на этом участке дороги. Но вскоре отрядом Ярославской ЧК станции были осво-бождены и движение поездов восстановлено.

После этих событий центр восстания переместился в Любимский уезд. В районе деревни Михалево красные части сделали попытку окончательно уничтожить восставших, которые понесли большие потери и отступили в леса на границе с Костромской гу-бернией. Здесь они использовали тактику партизанских действий, старясь не встречаться с основными силами красных и не обна-руживать своего местонахождения.

Ликвидация« зелёного движения»

Для ликвидации так называемого« зелёного движения» в этот период власти неоднократно использовали такую меру, как объявление амнистии всем дезертирам. Напри-мер, согласно Декрету ВЦИК от 5 ноября 1919 г., с 10 по 25 ноября была объявлена добровольная явка де-зертиров. Все добровольно явившиеся в эти дни амнистировались и на общих основаниях призывались в Красную Армию. Много-численные воззвания к дезертирам распространялись в это время по многим уездам. «Опомнись же, дезертир, — было написано в одном из них, — и если тебе дорога своя жизнь, семья и имущест-во, то не медля ни минуты явись и передай в руки правосудия тех, которые вели и ведут тебя и твою семью к полному разорению». Эта мера оказалась достаточно эффективной. Как записал в своем дневнике один из руководителей повстанцев Г. Пашков , «народу с каждым днем становится меньше», у многих крепнет убеждение, что лучше« удрать из землянки и благополучно, без каких-либо серьезных последствий устроиться в Красной Армии, чтобы выпустить своих семейных и родных из тюрьмы на свобо-ду».

Власти несколько раз объявляли явку дезертиров с повинной. За неделю с 28 мая по 3 апреля 1920 г., например, в Ярославской губернии явились с повинной 3599 человек. Победы Красной Армии на основных фронтах гражданской войны также свиде-тельствовали о прочности коммунистической власти и подрывали социальную базу антисоветских выступлений.

Оставшиеся на свободе некоторые руководители крестьян-ских отрядов(чаще всего офицеры) и часть наиболее неприми-римых по отношению к коммунистам крестьян продолжили воо-руженную борьбу, но теперь эта борьба все чаще принимала форму бандитизма и выливалась в элементарную уголовщину. В 1920 г. наиболее часто сообщения отакого рода действиях поступали из Даниловского и Любимского уездов.

Так, переодевшись в красноармейскую форму, бандиты со-вершили нападение на село Закобякино. Было убито 6 работни-ков волисполкома, разграблена почта и правление местного коо-ператива. С захваченными деньгами бандиты скрылись.

Вскоре подобное же нападение было совершено на Осецкий волостной исполком. Было убито два члена исполкома, началь-ник районной милиции и милиционер. По рассказам местных жи-телей стало ясно, что эти нападения — дело рук Пашкова и братьев Озеровых . Для их поимки был послан отряд Ярославской губерн-ской ЧК, которому вскоре удалось уничтожить основные силы бандитов. Пашков, Туманов, братья Сперанские были убиты при перестрелке, но братьям Озеровым удалось бежать и на этот раз. Один из братьев был пойман только в 1925 г., судьба другого не-известна.

Более всего в конце гражданской войны« отличилась» банда Ефима Скородумова(«Юшко») , действовавшая на границе Яро-славской, Иваново-Вознесенской и Владимирской губерний в пределах Ростовского уезда. В одной из деревень банда сожгла школу вместе с учительницей, ограбила целый ряд кооперативов, сельскохозяйственных товариществ, мельницу. На счету банды было множество убийств. Общая сумма награбленного к началу 1920 г., как потом выяснило следствие и суд, достигло более од-ного миллиарда рублей, что было очень много даже в условиях того масштаба цен. «Народные защитники» превращались в обычных уголовников.

Стремясь максимально быстро подавить всякого рода анти-советские выступления, власти в то же время понимали, что од-ними репрессиями и административными мерами найти взаимо-понимание с крестьянством невозможно. Поэтому была предпри-нята попытка усилить агитационно-разъяснительную работу сре-ди крестьян.

Беспартийные крестьянские конференции

В октябре 1919 г. по постановлению Ярославскогогубкома партии во всех уездах стали проводиться беспартийные крестьянские конференции. Это была новая форма работы, она впервые появилась именно в Ярославской губернии. На конференциях, куда избирали по од-ному делегату от 50-ти крестьянских дворов, были представлены самые разные категории сельского населения. Как указывал сек-ретарь Ярославского губкома РКП(б) Н. П. Растопчин «на конфе-ренциях были представлены бедняки, середняки, сельские учите-ля и даже кулаки и бывшие офицеры», поэтому по всем обсуж-даемым вопросам происходили очень бурные дискуссии. На обсуждение выносились самые злободневные вопросы — земельная и продовольственная политика, помощь семьям красноармейцев, социальная политика и т. д. Нередко конференция становилась ареной самой ожесточенной борьбы, самой острой критики дей-ствий властей.

Губком и уездные комитеты партии направляли на беспар-тийные конференции своих работников, использовали конферен-ции для разъяснения крестьянам основных направлений своей политики, справедливо полагая, что лучше иметь дело с недо-вольством крестьян на конференциях, чем загонять это недоволь-ство вглубь, толкая крестьян на вооруженную борьбу. Беспар-тийные крестьянские конференции стали очень распространен-ной формой налаживания контактов между городом и деревней. Они в определенной степени способствовали росту взаимопони-мания между властью и народом.

Таким образом, Советская власть в осуществлении своей внутренней политики в годы гражданской войны использовала не только репрессии. Да и масштабы репрессий не были так велики, как об этом пишет в последние годы пресса. Как показывают ар-хивные документы, в том числе и архивы губернской чрезвычай-ной комиссии, в Ярославской губернии с августа 1918 г. по март 1922 г. по приговорам губернской ЧК было расстреляно 355 че-ловек и 219 смертных приговоров было вынесено за это же время уездными чрезвычайными комиссиями. Ни о каких десятках ты-сяч расстрелянных нет и речи. Масштабы красного террора в гу-бернии, да и в целом по стране, не позволяют говорить о том, будто Советская власть в те годы держалась исключительно на терроре.

Но все-таки тяготы войны, суровые меры« военного комму-низма» давали о себе знать. К концу гражданской войны, несмот-ря на то, что с крестьянскими восстаниями было покончено, политические настроения ярославского крестьянства были далеки от безоговорочной поддержки Советской власти. Наглядным свидетельством этого являлись частные письма крестьян, перехваченные военной цензурой. Так, например, из села Ильинское-Хованское Ярославской губернии отец писал сыну-красноармейцу М. П. Маляеву в армию: «Жизнь наша сложилась самая тяжелая, у нас все забирают, взяли 55 пудов картофеля, скоромного масла и шерсть».

По материалам военной цензуры местные власти проводили соответствующие проверки. Они показали, что большинство та-ких писем принадлежало крестьянам, которые вполне лояльно относились к власти, платили все налоги и не были замечены в каких-либо антисоветских действиях.

Таким образом, глухое недовольство накапливалось в самой толще ярославского крестьянства. Это недовольство все более овладевало теми категориями крестьян, которые до сих пор в ос-новном поддерживали власть. Это был тревожный сигнал. Он свидетельствовал о том, что политика« военного коммунизма» действительно себя изживала.

Ярославцы на фронтах гражданской войны

В годы гражданской войны Ярославская губерния непосред-ственно не была затронута боевыми действиями, но все же сыг-рала важную роль в обороне и военном строительстве Советской России. На ее территории происходило формирование частей ре-гулярной Красной Армии. В разное время здесь располагались руководящие военные органы.

Ярославский военный округ

Так, приказом Высшего Военного Совета от 31 марта 1918 г. был образован Ярославский военный округ, штаб которого распо-ложился в Ярославле. Округ включал в свой состав целый ряд губерний — Ярославскую, Петроградскую, Псковскую, Новгородскую, Костромскую, Владимирскую и др. Первым комиссаром округа стал С. М. Нахимсон, а военным ру-ководителем — Н. Д. Ливенцев. На территории округа началось формирование частей регулярной Красной Армии, а также развертывалась система Всевобуча.

После белогвардейского мятежа штаб Ярославского Военно-го округа был переведен в Иваново-Вознесенск. Видимо, этот пе-ревод был вызван как огромными разрушениями в городе, так и тем, что немалая часть работников штаба — бывших офицеров — в дни мятежа поддержала Перхурова . С августа 1918 г. по январь 1919 г. окружным военным комиссаром был М. В. Фрунзе. Он не-однократно бывал в Ярославле, инспектируя воинские части. В октябре 1918 г. проводил смотр войск Ярославского гарнизона на Советской площади, выступал перед красноармейцами с докла-дом о международном положении и задачах Красной Армии. В бытность М.В. Фрунзе комиссаром в округе было сформировано три стрелковых брига-ды и одна стрелковая дивизия, а в системе Всевобуча было под-готовлено 77 тыс. человек.

В марте 1919 г. штаб Ярославского военного округа возвра-тился в Ярославль. А в декабре того же года округ как самостоя-тельная военная структура перестал существовать. Большая часть его территории вошла в состав Московского военного округа.

Тыл Северного фронта

Длительное время территория Ярославской губернии являлась ближайшим тылом Северного фронта. Северный фронт был об-разован 15 сентября 1918 г. приказом Ревво-енсовета Республики для обороны северо-западного, северного и северо-восточного направлений. Фронт объединил воинские формирования на огромном расстоянии от Пскова до Вятки. Штаб и реввоенсовет фронта также находились в Ярославле.

На северном направлении не было сплошной линии фронта. Из-за болот этой труднопроходимой местности боевые действия велись в основном вдоль рек и дорог. Непосредственно на север-ном направлении оборону держала 6-я армия. Она обеспечивала безопасность двух направлений: Вологда — Архангельск и Кот-лас — Архангельск. Главная задача армии состояла в том, чтобы не допустить соединения сил белых, шедших с севера, с силами восточной контрреволюции. Северные уезды Ярославской губернии являлись ближайшим тылом 6-й армии.

Осенью 1918 г. из Ярославской губернии было отправлено в распоряжение 6-й армии около 2500 человек. Часть из них была включена в состав 1-го Вологодского полка, который в декабре 1918 г. был переименован в 162-й Красноборский полк и вошел в состав 18-й стрелковой дивизии. В составе этой дивизии многие ярославцы участвовали в проведении Шенкурской операции. В результате этой операции войска белых и интервентов были от-брошены на север, город Шенкурск освобожден, создавались бла-гоприятные условия для наступления на Архангельск. 162-й Красноборский полк в ходе боев на севере потерял половину сво-его личного состава.

В феврале 1919 г. на базе управления Северного фронта был образован Западный фронт для обороны Петрограда. Штаб Се-верного фронта из Ярославля был переведен в Старую Руссу. В составе Западного фронта оказался и 162-й Красноборский полк. Он участвовал в боевых действиях против войск белого генерала Юденича. А 6-я армия, оставшись в распоряжении главкома воо-руженными силами республики, продолжала бои на севере. В феврале — марте 1920 г. она освобождала Архангельск, Онегу, Пинегу и Мурманск.

Формирование воинских частей

На территории Ярославской губернии осенью 1918 г. формировались также воинские части для Восточного фронта. Всего в распоряжение 3-й армии фронта тогда было направлено более 2500 человек. В феврале 1919 г. на Восточный фронт прибыл 61-й Рыбинский полк, который в составе особой бригады 3-й армии участвовал в боях за город Пермь. Помощник командующего 3-й армии, уроженец деревни Барщинка Рыбин-ского уезда, в будущем прославленный маршал В. К. Блюхер со-общал в Рыбинский уездный военный комиссариат, что восхищен« доблестью, лихими атаками и железной стойкостью» 61-го Ры-бинского полка. В августе 1919 г. 61-й Рыбинский полк был пре-образован в 156-й Рыбинский полк и вошел в состав 51-й стрел-ковой дивизии, которой командовал В. К. Блюхер, первый кавалер ордена Красного Знамени. В составе этой дивизии 156-й Рыбин-ский полк участвовал в освобождении Тюмени и в окончатель-ном разгроме Колчака. В. К. Блюхер за участие в боевых действи-ях на Восточном фронте был награжден вторым орденом Красно-го Знамени.

Осенью 1918 г. в Ярославле был сформирован 17-й отдель-ный Ярославский полк обороны железных дорог. Он создавался из рабочих Главных железнодорожных мастерских Ярославля, Урочских мастерских, Вспольинского и Даниловского депо. Полк должен был заниматься охраной железных дорог в прифронтовой полосе. С начала 1919 г. в составе Западного фронта полк действовал в районе Смоленска, Орши, Могилева. Затем полк был пе-реброшен на Южный фронт, участвовал в боях с армией Деники-на под Орлом, Курском и Харьковом.

Много ярославцев участвовало в боях против войск генерала Врангеля и Польши в 1920 г. Сформированная в Ярославской гу-бернии 7-я стрелковая дивизия после успешных боев на Восточном фронте участвовала в боях против войск Деникина, а затем была переброшена на Западный фронт, где несла охрану границы в районе Овруч — Новгород-Волынский. После наступления поляков дивизия несколько дней прикрывала Коростеньский железно-дорожный узел, тем самым обеспечивая эвакуацию в тыл эшело-нов с имуществом, оружием и боеприпасами, и оказалась в окру-жении. В ночь на 30 апреля 1920 г. 7-я дивизия осуществила яро-стный прорыв из окружения. Ее части шестнадцать раз ходили в штыковую атаку, опрокинули врага и соединились с частями За-падного фронта. Приказом Реввоенсовета Республики дивизия была награждена почетным Красным Знаменем.

В боях с Врангелем участвовали 51-я стрелковая дивизия под командованием В. К. Блюхера. Дивизия, в состав которой по-прежнему входил 456-й Рыбинский полк, долгое время удержи-вала Каховский плацдарм, а затем вместе с другими частями Красной Армии штурмовала Крымские укрепления — Турецкий вал и Перекоп. За штурм Перекопа В. К. Блюхер был награжден третьим орденом Красного Знамени. Орденами Красного Знаме-ни были также награждены ярославцы С. А. Крюков, Н. В. Калинин, И. В. Уткин.

Всего за годы гражданской войны из Ярославской губернии было мобилизовано и отправлено добровольцами на фронт около 80 тыс. человек.

Гражданская война — трагедия народа

Но гражданская война всегда несет на себе печать трагедии — трагедии народа, ко-торый не на жизнь, а на смерть ведет брато-убийственную войну. Эта война не была слу-чайным явлением. В ее основе лежал глубокий раскол общества на два непримиримых лагеря. Ненависть между представителями противоборствующих сторон была настолько велика, что никакие компромиссы были невозможны. Посмотрим, как сами рядовые участники тех событий оценивали свое понимание ситуации, свои настроения.

Молодой офицер, поручик и рыбинский дворянин А. И. Лютер, вернувшись с Кавказского фронта в родной Ры-бинск, и враз все потерявший в результате революции — и имение, и деньги, и имущество — в феврале 1918 г. записывал в своем дневнике такие строчки: «Я иду, стыдясь своей офицерской фор-мы, иду без погон, без орденов… Банки закрыты, имущество кон-фисковано — денег нет. Как жить?.. Ощущение загнанного в ту-пик. Мрачно и паршиво… «. Куда было пойти из этого тупика? А. Лютер решил, и для него это решение было естественным, пробиваться на юг, к белым. Он вступил в Добровольческую ар-мию и в августе 1918 г. погиб под Армавиром.

Еще более непримиримой была позиция уже упоминавшего-ся выше Г. Пашкова , бывшего штабс-капитана, одного из руково-дителей дезертирских отрядов. В очередной раз разбитый красными, скрывающийся в лесу, в землянке, он записывает незадол-го до смерти в дневнике(и слова эти звучат как клятва): только« через огонь и кровь очистится Россия».

Но, в сущности, столь же непримиримо были настроены представители другой стороны. В кармане погибшего на Восточ-ном фронте рабочего с фабрики« Тульма» А. И. Моржухина това-рищи нашли предсмертное письмо: «Я не мог более терпеть этой жадной своры кровожадных генералов Толстова и Колчака. Мы… должны стереть с лица земли эти банды и строить новую жизнь». Созвучно этому звучит письмо другого красноармейца: «Унывать теперь не надо, скоро свергнем всю белогвардейскую сволочь в одну мусорную яму и начисто будем строить свой новый мир на новых началах».

Подобные взгляды и настроения привели в Красную Армию рабочего паренька из Рыбинска Ф. М. Харитонова, который впо-следствии, уже в годы Великой Отечественной войны, командо-вал армией, стал генерал-лейтенантом. Совершенно осознанно ушел к красным, сражался на Восточном фронте крестьянский сын из деревни Фелисово Рыбинского уезда П. И. Батов, также ставший впоследствии крупным военачальником, генералом ар-мии. Уроженец деревни Андроники Ярославского уезда, буду-щий маршал Ф. И. Толбухин уже в 1918 г. стал волостным воен-ным комиссаром. Потом воевал с белыми на Западном и Южном фронтах. Пожалуй, мы не ошибемся, если сделаем вывод о том, что такие настроения среди простого народа в годы гражданской войны все же преобладали. Большевики сумели повести за собой большую часть рабочего и крестьянского населения.

Но не в человеческой натуре бесконечно долго проливать людскую кровь, тем более кровь своих соотечественников. И письма красноармейцев в конце гражданской войны содержат уже другие нотки. «Скоро ли придет конец этой гражданской братоубийственной войне?» — как крик души звучит это письмо красноармейца домой. Не только физическая, но и моральная ус-талость от войны все более и более давала себя знать. Мир стал желанной целью для народа. И с этим приходилось считаться всем.